Кудесник

“Чтобы его унесло к чертям собачьим! — подумала она. — К чертям собачьим и его, и его улыбку человека голубой крови, и его высокомерное поведение!” Гнев, порожденный совокупностью жизненных несправедливостей, закипал внутри, отчего на глаза наворачивались слезы. Такие, как он, люди превратили ее детство в настоящий ад на земле. Слова из прошлого проносились у нее в голове, вспоминались прозвища и иносказания, ранящие даже по прошествии стольких лет. “У Гретхен Полански небольшая проблема”. “Эта несчастная девчонка Полански”. И самое скверное: “Гретхен совершила ошибку”.

— Можете сколько угодно насмехаться надо мной, — с грустью произнесла она. — Мне все равно.

На какое-то мгновение он замер в неподвижности, казалось, уподобляясь камням, на которых он стоял. Затем он опустил голову и медленными, рассчитанными движениями снял с себя шлем.

Предательское сердечко Джилл сжалось в груди. С обнаженной головой, всклокоченными темными волосами, которые в обычной ситуации всегда были безупречно расчесаны, Синклер выглядел невероятно красивым, еще более ослепительным, чем обычно. Ей внезапно захотелось запустить пальцы в эти кудри, и когда она быстро представила себе столь глупую картинку, открылся ящик Пандоры, переполненный иными желаниями. Черт, она же должна сердиться на этого мужчину!

— Миз Полански, мои сомнительные правила придуманы для того, чтобы уберечь вашу прелестную крошечную… — Он умолк и бесцеремонно оглядел ее с ног до головы, прежде чем продолжить: — … шейку. Я требую, чтобы кибернавты не разделялись, поскольку всегда существует вероятность того, что у человека на протяжении всего часа может не сохраниться способность к принятию разумных решений… не говоря уже о сотне прочих вещей, способных создать угрозу тому, чей разум объединен с синтетической средой.

Он двинулся по направлению к ней, причем его медленные, размеренные движения заставляли ее в душе увеличивать число угрожающих ей при данных обстоятельствах опасностей, уже им упомянутых. Господи, да неужели ей уже начал отказывать разум? Иначе какое еще может быть объяснение безумным видениям, проносящимся у нее в мозгу: он и она, занимающиеся… о, Боже! Она закрыла глаза, чтобы не видеть его приближающуюся фигуру, инстинктивно понимая, что ей надо уходить — и быстро! Она завертелась и задергалась столь отчаянно, что прицепившийся к кустам материал начал подаваться.

— Джиллиан, стойте смирно.

Синклер? Не может быть. Она никогда не слышала, чтобы его голос звучал так нежно, так сдержанно. Она открыла глаза, вначале чуть-чуть, а потом полностью, и не поверила увиденному, настолько это показалось ей невероятно-диким. Синклер стоял перед ней на коленях, с трудом отцепляя тяжелое бархатное платье от сотни вцепившихся в него прочных колючек. Прикосновения его были столь же нежными, как и его слова.

Удивление Джилл тотчас же сменилось страхом.

— Доктор Синклер, вам не стоит… То есть вам не надо…

— Помогать вам? — проговорил он, оглядывая ее с суховатой ухмылкой. — Полагаю, что это не вписывается в образ Вершителя Судеб? — К этому моменту он покончил с колючками и встал на ноги, протягивая Джилл руку, чтобы та смогла выбраться из кустарника.

— Ну, ладно, мы никому об этом не расскажем, не так ли?

Подавив опасения, она доверила ему свою руку. Его теплые пальцы переплелись с ее пальцами, напомнив ей о том моменте, когда он точно так же держал ее за руку на вечеринке у Гриффита. Она припомнила испытанное ею унижение, но странным образом тот суровый чужак с холодными глазами показался ей менее реальным, чем стоящий рядом виртуальный мужчина.

— Спасибо, — дрожа, произнесла она, а затем попыталась вложить в свои слова испытываемые ею чувства: — Я не знала, что вы такой мастер… высвобождать юбки.

Темные брови Синклера насмешливо изогнулись, однако глаза оставались бесстрастными.

— Подозреваю, что вы сделали мне комплимент. Благодарю вас.

Прозвучавшая в его голосе нотка самоуничижения кольнула ее в самое сердце. “Это же не настоящее”, — убеждала она себя. У доктора Синклера железная шкура и такое же сердце. И все же, когда она заглянула ему в глаза, то в их глубинах она обнаружила проблеск души, скрывающейся за непробиваемой стальной оболочкой, души столь же робкой и легко ранимой, как и ее собственная. Возможно, это тоже иллюзия, такая же подделка, как и блистающие доспехи и инкрустированный драгоценными камнями меч. И все же, независимо от того, иллюзия это или нет, взгляд его околдовал ее, притянул ее к себе, как блуждающую комету, очутившуюся в гравитационном поле Солнца.