Кудесник

Он был великолепен. Могучие и изощренные страсти прочитывались на его лице, оживляя прекрасные черты. Брови его сошлись в бурном гневе, придавая ему вид античного божества, готового живьем спустить с нее шкуру одним ударом грома. И все же под оболочкой безумной ярости проступала его ранимость, стремление уберечь себя, находившее у нее еще больший отклик, чем только сила. В ней зрело желание цвета киновари — страстный порыв из глубины души устранить неуверенность, прочитывающуюся в его глазах. “Господи, — безвольно осознавала она, — да ему даже не требуется меня целовать, чтобы проявились цвета!”

Проще всего было бы уступить собственным эмоциям и пасть в его объятия. Но она знала, что на каком-то уровне он уже связан обязательствами перед кем-то еще. Любовь по остаточному принципу уже разрушила жизнь ее прекрасной, но слабовольной матери, а также разрушило начало ее жизни. “Пообещай мне, Джилли!”

Джилл не любила лгать, но когда это было необходимо, умела делать это весьма ловко.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — твердо заявила она, придавая лицу выражение неподдельного удивления. — Но я была бы вам весьма благодарна, если бы вы удалились. Немедленно.

Его не надо было просить об этом дважды. Он отпустил ее, точно получил пощечину, и сделал шаг назад, оставляя между ними расстояние гораздо больше вытянутой руки. Но он так и не сводил взгляда с ее лица, а она тем временем следила за тем, как у него появляется знакомое выражение сурового безразличия, вырастает холодный фасад. Ей казалось, будто она наблюдает за превращением его в камень.

— Ошибка, — сухо проговорил он. — Больше я ее не повторю.

Толчком он растворил стеклянную дверь и вышел в ночь, где его темная фигура быстро покинула круг света от фонаря и пропала в непроницаемом мраке. А она долго стояла у окна, глядя на оставшиеся от него следы на песке. “Не дури! — увещевал ее здравый смысл. — Мужик отправился домой к другой бабе!” Но, тем не менее, это не мешало ей тосковать по теплоте его рук.

— Еще раз говорю тебе, Марша, со мною все в порядке, — произнесла Джилл в трубку. Вздыхая от досады, она положила трубку своего рабочего телефона, одновременно тронутая и рассерженная настойчивой заботливостью подруги. Стоило Джилл прийти утром на работу, Марша стала ей названивать через равные промежутки времени. Явно неудовлетворенная схематичным рассказом Джилл о случившемся накануне между нею и доктором Синклером, Марша требовала подробностей. “Я же рассказала ей, как мы пили чай, а потом он ушел, — размышляла Джилл, глядя на молчащий телефон. — Ведь это же правда — в значительной степени. Почему же Марша этому не верит?”

Потому что она до чертиков хорошо тебя знает, подсказывал ей внутренний голос.

Озабоченность Марши и внутренний голос Джилл были не единственными негативными факторами. Джилл представлялось, будто все на свете сговорились, задавшись целью опровергнуть тот бесспорный факт, что ей лично дела нет до Иэна Синклера. Этой ночью ее необычно раздражало тиканье будильника рядом с кроватью, и из-за этого она проерзала и провертелась на постели вплоть до рассвета. А наутро, когда она сыпала Мерлину в миску сухой кошачий корм, ей вдруг стало ясно, до какой степени изысканное “мяу” пушистого перса на слух напоминает имя “Иэн”.

Будучи ученым, она понимала, что обращает внимание на явный сговор между котом и часами лишь потому, что подсознание пытается вывести что-то на поверхность. Она также понимала, что скорее проглотит толченое стекло, чем признается самой себе, что это за “что-то”. В конце концов, она была бы самой большой на свете дурой, если бы возжелала мужчину, связанного с кем-то еще.

Иэн Синклер был ей безразличен. Он ей даже не нравился. Он нагл, двуличен и…

И его поцелуи жгут, как огонь.

Тихо стеная, Джилл положила руки на стол, скрестила их и опустила голову. Сегодня она имеет полное право не встречаться с Иэном, но на следующий день им вместе идти в симулятор. Сидя в рабочем кабинете наедине с собой, она без труда могла уговорить себя, что ей все равно. Но стоит с ним увидеться, заговорить, очутиться в этой проклятой машине… вряд ли тогда она сможет успешно солгать во второй раз. Ну, а если он ее опять поцелует…

— Зараза чертова! — пробормотала она, уткнувшись в сгиб локтя.

Ход мыслей ее, однако, прервал тихий звонок. Опять Марша, решила она, протягивая руку к трубке телефона. И тут она сообразила, что звук исходит не от аппарата, а от компьютерного терминала на столе.

Джилл полагала, что она в кабинете одна, но брошенный ею взгляд на ПК убедил ее в том, что одиночество ее было весьма относительным. Контрольные лампочки мигали в хаотическом беспорядке, в то время как на мониторе появились “обои”: сотня прелестных лошадок неслась во весь опор к невидимой финишной черте. Джиллиан улыбнулась, поскольку знала, что этот рисунок на мониторе является сигналом вызова со стороны очень близкого друга, хотя совсем не человеческой породы.

— Здравствуй, РОЗИ!