Кудесник

– Чем же он виноват. Коли мы обманулись, даже здешняя амбассада[19] французская обманулась, то ему и Бог велел быть обманутым. Ему бы молчать, да со всеми русскими и французскими онёрами[20] и уехать подобру-поздорову. И концы в воду.

– Конечно, матушка, его никто не выдавал, он сам себя выдал. Все повторяет одно: я не негодяй, я честный человек, но я преступник по опрометчивости и требую наказания.

– Требую?.. – улыбнулась государыня.

– Требует наказания! Так и орет на меня грозно и во всю глотку: накажи! – рассмеялся Потемкин.

– Хорошо, я его накажу по-своему и по делам его! – двусмысленно улыбнулась государыня.

– Ну а насчет волшебника, да и волшебницы тоже… Как прикажешь? – спросил Потемкин.

– Вестимо, все, что должно и можно. По законам.

XXVIII

Графиня Иоанна Ламот хорошо знала людей, и это знание приобрела из деятельной практики и из опыта. Поэтому она была уверена, что молодой безумец не поедет требовать ничего от графини Зарубовской, но, разумеется, воспользуется почетным французским и русским званиями и тотчас уедет с невестой и сестрой в Испанию, чтобы там получить громадное состояние после венца.

Стало быть, деньги Зарубовских надо получить его именем себе самой.

Иоанна, оправившись от оскорбления и насилия, совершенного над ней безумцем, побывав дома, собралась ехать к графине Софье Осиповне, когда в ее квартире появился Калиостро…

Кудесник был взволнован и озабочен.

– Что с вами? – удивилась Иоанна.

– Скверны наши дела. Что Норич?..

– Отказался наотрез, конечно… Я этого и ждала. Не будь он у меня в руках – было бы еще хуже. Теперь я еду сама кончать с матерью. Конечно, от его имени…

– Надо спешить, графиня. Надо спешить.

– Да. А что? Вы боитесь Норича, огласки. Так худшего ничего не будет.

– Нет, графиня, я боюсь не за Норича, а совсем другого. Последствий глупости вашей Розы.

– Как?!

– Ребенок очень плох. За одну ночь он так ослабел, что, признаюсь, я не ручаюсь, будет ли он жить. Даже не ручаюсь за несколько дней.

– Но три дня-то он проживет? А больше мне не нужно.

– Не знаю.

– Как не знаете? Да ведь это ужасно. Ведь тогда все пропало. Вся поездка в Россию – ноль…

– Сами вы виноваты, то есть ваша дура Роза. Разве возможно было так опаивать… Это вышло настоящее отравление…

– Давали вами же назначенную дозу… – раздражительно проговорила Иоанна.

– Мою дозу?.. Я ребенка не видал. Я не знал, что он хилый. Ему надо было меньше… Я не отравитель!..

– Ну да что об этом! Теперь поздно спорить о пустяках, – рассердилась Иоанна. – Надо действовать. Я еду сейчас и кончаю. А вы употребите все ваши усилия и все ваше искусство, чтобы поддержать его жизнь хоть на три дня, может быть, на два… Слышите, хоть на два…

– Хорошо… – как-то угрюмо отозвался Калиостро.

Графиня тотчас же собралась и поехала к Зарубовским. Софья Осиповна, конечно, приняла прежнего друга, хотя теперь уже подозревала Иоанну благодаря записке Алексея и объяснению с Потемкиным. Она просто побоялась не принять баронессу д'Имер. Быть может, жизнь младенца в руках этой женщины, подсказывало ей сердце матери.

Объяснение приятельниц было короткое. Баронесса просила денег для господина Норича, чтобы наутро привезти Гришу здоровым и невредимым. Софья Осиповна объяснила все, что узнала, и все, что уже сделала. Алексей получит все, ему следующее по закону, – имя и титул теперь, а половину состояния после смерти графа.

– Он требует сейчас же, сегодня тысяч сто… – проговорила отчасти пораженная известием Иоанна.

– А его записка? Его клятва, что он тут ни при чем?.. – не менее пораженная отозвалась графиня.

– Это игра… для посторонних… Ему нужны очень деньги… Он боится, что все это дело протянется, что вы наконец опять, после…

Иоанна путалась и не знала, что сказать. Опять злая судьба смеялась над ней, как уже не раз в Париже. Все срывалось за миг до полного успеха…

– Хотите ли вы видеть вашего Гришу сегодня вечером? В восемь часов он будет у вас, – решительно выговорила она.

– Конечно! – восторженно воскликнула графиня.

– Дайте мне сто тысяч…

Графиня удивилась и задумалась… «Стало быть, ей, а не Алексею!»

– Я, признаюсь, не понимаю… – проговорила она, но тотчас же снова подумала: «А если жизнь Гриши в ее руках? Если власти будут не в состоянии что-либо сделать с хитрыми негодяями?»

– Вы не согласны? – с угрозой вымолвила Иоанна, вставая.

– Согласна! – вырвалось невольно у графини. – Привозите мне сына сейчас, то есть хоть вечером, и я передам вам деньги.

– Вот это разумно. Так ждите меня. Но только, графиня… помните. Если вы меня обманете, то это так не останется…

– Нет, баронесса, – гордо вымолвила Софья Осиповна. – Привозите Гришу, деньги будут вас ждать.

XXIX

В сумерки Иоанна была в доме Калиостро и укутывала маленького Гришу, чтобы везти его к матери. Она была в духе и весело острила с Лоренцей и с кудесником.

Лоренца, которая не имела своих детей, пронянчившись с больным ребенком так долго, привыкла к крошке и полюбила его.

– Бедняга, – шептала она, – теперь надолго ли он едет к матери.

– Ничего. Может быть, и оправится, – сказал Калиостро. – Теперь он лучше, чем был поутру.