Кудесник

Смутившись, он стал рассматривать отражение Джилл в зеркале, таким образом незаметно наблюдая за ней. Она стояла, стиснув ладони в знак готовности защитить себя, а ее гордо расправленные плечи против обыкновения ссутулились, точно ее постигла неудача. Среди теней, в тонах сепии она была прелестна, точно китайская кукла, и на вид столь же хрупка. Испытывая чувство вины, он отдавал себе отчет в том, что вред ей способны были причинить не только нацистские пули — больше всего вредил ей он сам. Ну и защитник!

— Миз Полански, я… кхе-кхе… я думаю…

— Я знаю, что вы думаете, — объявила она, неслышно подходя к двери. — Больше я не буду ставить наше задание под угрозу. Начиная с этого момента, я занимаюсь поисками Эйнштейна. Точка. А если нацисты решат вновь подвергнуть вас допросу, доктор… что ж, я буду более, чем счастлива стоять в стороне и наблюдать за тем, как они будут вас расстреливать!

* * *

“Бог, безусловно, обладает чувством юмора! — подумала Джилл, пробираясь сквозь ярко разодетую публику, битком набившую “Американское кафе” Рика. — Я очутилась здесь, в обстановке одного из самых романтичных фильмов всех времен, а со мной мужчина, эмоциональная сфера которого по уровню развития стоит не выше, чем у ракообразных! В один прекрасный день я рассмеюсь от всей души, когда об этом вспомню”.

Но в данный момент ей было не до смеха. Она проглотила вставший в горле ком и захлопала ресницами, пытаясь смахнуть слезы.

“Это все из-за идиотского виртуального табачного дыма, — уговаривала она себя. — К Иэну это не имеет ни малейшего отношения. Мне наплевать, что он обо мне думает. Я буду последней дурой, если стану обращать на это внимание…”

— Миз Полански, не торопитесь!

Джилл замерла. В конце концов, из двух зол это — меньшее. Если она не остановится, он может ошибочно подумать, будто она убегает.

— Не задерживайте меня, доктор. Я пытаюсь выйти на Эйнштейна.

— Сомневаюсь, что вы до него доберетесь, проталкиваясь через толпу подобно буйволу.

— Очаровательное сравнение! — едко заметила она.

— Я вовсе не хотел… а-а, зараза чертова!

Он запустил ладонь в волосы, ероша темные кудри и портя безупречную прическу. Сердце у Джилл ушло в пятки. Иэн был одет в тот же самый — безупречный, сшитый по заказу — белый вечерний костюм с галстуком-бабочкой, который сделал сыгранного Богартом антигероя, умудренного нелегким опытом и циничного, кумиром миллионов женщин, от одного вида которого у них замирают сердца. Но искушенный Богарт в десять раз менее привлекателен для нее, чем Иэн с взъерошенными волосами и слегка сбившимся в сторону галстуком.

“Черт, почему я не могу долго злиться на этого человека?..”

— Я просто хотел сказать, что нам не следует привлекать к себе внимания, — продолжал он, подойдя к ней поближе. — Где-то в этом секторе находится ключ к местонахождению пропавшего компьютера. Но надо, чтобы программа шла своим чередом, и тогда все несообразности сами выйдут на поверхность.

Само собой разумеется, он был прав. Если Эйнштейн даст о себе знать именно в этом секторе, то сигнал будет тем или иным образом выделяться на фоне окружающей обстановки, полностью в нее не вписываясь.

— Хорошо, но я не вижу, как мы можем слиться с окружающей средой. У вас есть соображения по этому поводу?

— Только одно.

И прежде, чем она сообразила, что он собирается делать, он протянул руку, обнял ее за талию и ловким движением повел ее в танце.

Ни за что! Хотя ситуация и была виртуальной, но реакция Джилл на прикосновение доктора была вполне настоящей. Воспоминания о том, как Иэн уже дотрагивался до нее, тотчас же повергли ее в панику.

— Эй, что это вдруг вам взбрело в голову?

— Протанцевать с вами фокстрот, — ответил Иэн с дьявольской улыбкой на устах. — Я веду вас правильно?

— Да. Нет. Хватит! — воскликнула она, пытаясь вырваться из его объятий. Она уперлась руками ему в грудь и попробовала оттолкнуть его. С таким же успехом она могла бы попытаться сдвинуть с места кирпичную стену. — Отпустите меня, Иэн! Я не хочу танцевать с вами.

Улыбка на лице Синклера пропала, а на ее месте возникла ухмылка до того циничная, что на какое-то мгновение Джилл даже показалось, будто она танцует с многоопытным Риком.

— Для меня это не новость, миз Полански. Однако, на поиски Эйнштейна у нас остается всего тридцать две минуты. Полагаю, что мы должны с толком потратить это время.

Танцевали они молча. Звучала веселая музыка сороковых годов, музыка, сочиненная для того, чтобы мир забыл, что война уже на пороге, но Джилл музыки не слышала. Она вела в это время собственную войну. Здравый смысл предупреждал ее, что Синклер — человек наглый и лживый, в высшей степени способный ухаживать за ней, одновременно живя с другой женщиной. Таких она уже навидалась — мать ее обладала непревзойденным талантом нарываться именно на подобных личностей. По если разум был настороже, то тело влекло ее в другую сторону.