Кудесник в городе богов

– Меня не остановить, – с холодной улыбкой сказала она. – Со мной ничего нельзя сделать. Я вечна, как этот мир. И я – единственная, кто имеет право повелевать им.

– Бесы тоже хотят править мирами, – сказал Род. – Чем ты от них отличаешься?

– Для меня что боги, что бесы – все едино, – ответила Мара. – Одни вскарабкались на небеса, другие сидят в горячем пекле. Вы сговорились, чтобы пленить меня. Я для вас, как кость в горле. Бесы боялись меня настолько, что заперли в преисподней. Моим же волшебным посохом они соорудили клетку, из которой, как они думали, я никогда не смогу выбраться. Но я обманула их! Я сбежала! Это был миг моего торжества. Никто не мог меня остановить – ни Железный лес с его колкими листьями, ни бесы, спохватившиеся слишком поздно, ни Полкан, брызжущий слюной от бессилия. Я летела, расправив крылья, гордая и счастливая, потому что знала, что наступает мой звездный час – час, когда я отомщу и верну свой мир. Мир безупречной белизны и чистоты. Ни вам, богам, ни им, бесам, не будет в нем места. Этот мир принадлежит только мне, мне одной!

– А как же люди? – спросил Немил. – Им-то куда?

– Ты еще про муравьев спроси, – расхохоталась Мара. – Какое мне до них дело? Люди все пачкают и оскверняют. Если они пропадут, жалеть будет некому.

– Как ты смогла охмурить Перуна? – задал вопрос Род.

– Это было нетрудно. Бог-воин оказался падок на женскую негу. Я облилась живой водой и превратилась в милашку. Когда я вышла к Перуну из озера, сверкая обнаженной красой, он обомлел, и быстро набросил мне на плечи свое корзно, чтобы прикрыть и согреть. Но, надев на меня свое корзно, он взял меня под опеку – таков древний обычай. С этого момента управлять им было просто. Никаких чар не потребовалось – он охотно повиновался улыбке и ласковому взгляду. Бог-воитель оказался таким же простаком, как и любой мужичок.

– Зачем же тогда ты его отравила? – спросил Род.

– Деваться мне было некуда. Из Горнего мира выйти я не могла – меня подстерегали бесы. Пришлось принять предложение Перуна. Первую ночь мы провели порознь. Князь был терпелив и не торопил меня, его слуги постелили мне в отдельной ложнице. Всю ночь я ворочалась и не могла уснуть. Мне пришло на ум, что после свадьбы придется делить ложе с супругом. Он видел всякое колдовство, и скрыть от него обман не удастся. Тут я и решила отделаться от него.

– Зачем же было ждать до самой свадьбы? Почему ты не сделала этого раньше?

– Где? Прямо в его дворце? Там не было никого, кроме нас и его слуг. Подозрение сразу пало бы на меня. Другое дело – свадьба. Там царила такая неразбериха! Богини и боги мелькали перед глазами, все подходили и поздравляли, сани сталкивались и разлетались. Разве за всеми уследишь? Я посчитала, что это самый удобный случай.

– Ты – преступница. Тебе нет оправдания, – проговорил Род. – Наказание будет самым суровым.

– Как бы не так! – смех Мары звенел, как тонкий лед на ветру. – Вы проиграли войну. Бесы вас добивают. Еще чуть-чуть – и они возьмут Белую вежу. Вашего главного воина нет, спасти вас некому. Когда это случится, миры рухнут и перемешаются. Мироздание вернется к тому, с чего все начиналось. Наступит безвременье, власть в котором будет моей безраздельно.

– Рано списывать нас со счетов, – возразил ей Немил. – Пока стоит Мироствол, стоят и три мира вселенной. А Перуна мы оживим. Раз ты отравила его мертвой водой, значит, живая вода может вернуть его к жизни.

Звенислава подала другу серебряный кувшинчик. Немил полил из него лицо Перуна – оно потеряло мертвенную синеву и порозовело, но воитель лежал без движения и не дышал. Тогда Немил приставил кувшин к его губам и начал вливать живую воду ему в рот, осторожно, каплю за каплей.

Окружившие их богини и боги замерли. Прошло несколько минут, прежде чем Перун распахнул глаза и пошевелил руками. Все возбужденно загомонили. Звенислава помогла Немилу приподнять плечи бога и напоить его остатками влаги. Тот наконец задышал во всю грудь, поднялся с ложа и встал, опираясь на человека. Взгляд его упал на Мару. Громовержец с удивлением оглядел эту колдунью, столь непохожую на его бывшую возлюбленную, но одетую все в то же белое платье с песцовой опушкой и алым маком на груди. Лицо горнего князя исказилось от гнева.

– Так вот какая ты на самом деле! – хрипло вымолвил он. – Обманщица и воровка! Как ты могла так со мной поступить? Ведь я тебе доверял!

– Будь ты проклят! – сверкнула глазами Мара и швырнула в Перуна креслом с высокой спинкой.

Бог отбросил кресло в сторону и шагнул к ней, но от волнения ослабел. Ноги его подкосились. Немил поторопился его поддержать. Небожители уже подбегали, чтобы подставить Перуну плечо.

– Любезный брат, тебе нужно прийти в себя, – сказал ему Дажбог.

– Я приду в себя, когда увижу, как казнят эту тварь, – промолвил Перун.

– Я переживу и вас, и ваше жалкое царство, – насмешливо отозвалась Мара.

– Посмотрим. Владимир, зови мою свору! – велел воин-князь.

Обомлевший от радости навий слуга мигом помчался исполнять распоряжение господина.