Кудесник

И вот тогда-то на одном из балов у герцогини Шеврез он встретил двух таких же иноземок, как он сам. Это была маркиза Кампо д'Оливас с сиротой-питомицей. Алексей был представлен маркизе и скоро появился у нее в доме. Затем он стал бывать чаще и наконец незаметно, в первый раз в жизни, почувствовал себя влюбленным страстно и пылко в это юное и грациозное существо, вокруг которого толпилась куча поклонников. Казалось, что хуже выбрать предмет любви было трудно. Во всем Париже было, быть может, не более пяти молодых девушек, на руку и сердце которых было столько претендентов, сколько у юной Эли д'Оливас. Норич понимал бессмыслие своего поведения. Но сердце не спрашивается! При первой вспышке любви следовало перестать бывать в доме. Но он не совладал со своим сердцем.

После целой зимы тайных мук Норич уже готов был снова вернуться к мысли о самоубийстве, но уже по другим причинам — от безнадежной любви. Простой случай спас его или раскрыл ему глаза. Слишком большая доля честности или сердечной наивности, а быть может, просто природной скромности помешали молодому человеку раньше увидеть и понять, что баловница судьбы, красавица и сирота, обладающая несметным богатством, любит его взаимно.

Молодые люди объяснились, и причудливая, пылкая Эли объявила возлюбленному, что никогда ни за кого не пойдет замуж, помимо его. Но вместе с тем аристократка-грандесса прямо спросила у возлюбленного, справедливы ли те темные слухи, которые ходят о его происхождении и о его трагической судьбе. И на этот раз молодой человек не мог сдержать клятвы, данной графу Зарубовскому. Он искренно и правдиво рассказал всю свою судьбу. Эли была поражена как громом, узнав все обстоятельства несчастной судьбы любимого ею человека.

— Стало быть, то, что говорит весь Париж о вашем происхождении от императора Петра Российского, — вымысел? — тревожным голосом спросила она после долгой паузы.

— Конечно… Все это выдумки праздных людей.

— Ни слова нет правды в этом?

— Ни слова.

— Это ужасно, Алек. Тетушка, да и я — мы были уверены… Иначе…

— Вы бы и не обратили на меня внимания?! — воскликнул Алексей.

— Зачем лгать… Не знаю. Может быть, и да.

— Я в этом не виноват. Да и вообще ни в чем не виноват! Я не назывался у вас вымышленными званиями… Напротив того, будучи по закону графом Зарубовским, я зовусь фамилией какого-то польского шляхтича, нахлебника моего деда.

— Стало быть, барон Бретейль сам выдумал все…

— Да. Барон… Или другой кто…

— Но зачем, с какой же целью? — допытывалась девушка в волнении и смущении.

Алексею казалось, что она не верит ему, что она все еще надеется на что-то… Она, будто утопающая, которая хватается за соломинку, выспрашивала и пытала его, надеясь в каком-нибудь ответе найти противоречие… А это противоречие заставит ее сомневаться в истине всего, что она узнала. А сомнение позволит ей еще надеяться…

— Да неужели же вы теперь никогда снова не будете, ну, хоть только графом Зарубовским!

— Никогда! Если умрет этот младенец, сын деда, тогда, может быть… Но ведь у графини могут родиться еще другие дети! — говорил Алексей.

Эли была настолько поражена, что несколько дней не выходила из своей горницы. Алексей, не видя ее, стал смущаться, скучать и томиться. Наконец она снова появилась и тайно от тетки-опекунши вела себя с ним непринужденно, ласково и любовно и относилась к Алексею как бы к жениху своему. Наступило для них время, единожды бывающее в жизни людей, — время первой, пылкой, взаимной страсти двух существ.

Чувство восторга и упоения от счастья продолжалось лишь несколько дней, и снова отчаяние овладело сердцем молодого человека. Он видел, что Эли страстно любит его первой любовью южной натуры, порывисто и пылко, но, несмотря на это, возлюбленная стала часто говорить ему, что не решится выйти за него замуж как за господина Норича и даже господина Зарубовского. Поэтому, прежде чем думать об их браке, надо добиться и устроить мудреное дело. Надо ему называться графом Зарубовским.

— Тетушка того же мнения, — сказала Эли. — Но мне все равно, что думает и говорит тетушка. Я исполняю только то, что мое желание, моя воля. В этом отношении признаюсь, что мое желание далеко не прихоть, чтобы вы добыли снова себе все те права, которые у вас отняли. Поезжайте в Россию, возвращайтесь графом Зарубовским — и я ваша! Если на это нужны деньги, возьмите их. Сколько бы ни было! Я с удовольствием даю их вам на это общее наше дело. Если нужно даже сто, двести тысяч, то возьмите их. Тетушка говорит, что она даст вам их.

Напрасно Алексей с отчаянием на сердце объяснял возлюбленной, что деньгами в данном случае ничего сделать нельзя, что тот человек, то есть его дед, от которого все зависит, сам владеет миллионным состоянием.