Кудесница для князя

А дальше виднелись уже новые светлые срубы, что бревно за бревном помалу поднимались над землёй. Таскув подогнала мерина и бросилась между домов, позабыв об опасности сверзиться из седла и сломать себе шею: галопом она ещё ни разу до сего дня не мчалась. Доехала до того о места, где раньше стоял дом родителей, и среди убранных в сторону горелых обломков увидела тоже только зарытые в землю брёвна основания. А позади стоял небольшой чум, в котором, видно, и переживали непростое время без надежного крова домашние. Вокруг не было никого, только слышалось, как рубит дрова кто-то сокрытый от взгляда.

Таскув спрыгнула в грязь и бегом ринулась к укрытию, дёрнула дверь и ввалилась внутрь.

Мать вскинула голову и едва тут же не разрыдалась, бессильно опускаясь на толстый еловый чурбак.

– Ты вернулась. Я уж боялась…

И всё ж заплакала, пряча лицо в ладонях. Таскув подбежала и обняла её.

– Что случилось?

Мать залилась пуще, но всё же нашла в себе силы немного успокоиться.

– Лунег приезжал. Уж почти луну как. Тебя искал. И у кого-то из наших выведал, куда ты отправилась. Паул почти весь его люди сожгли. Убили многих… И Ойко.

Она вцепилась в плечо Таскув до боли, тихо подвывая. А та лишь невидяще уставилась перед собой, не веря. Не могло случиться так, что отца больше нет. Просто не могло… Кто тогда рубит дрова на заднем дворе?

По ногам пронёсся прохладный воздух, когда отворилась дверь.

– Вот, Алейха. На несколько дней хватит.

От знакомого голоса продрало льдом по спине. Таскув обернулась и встретилась взглядом с Унху, который держал в руках перед собой солидную поленицу.

Глава 16

Перед глазами всё закружилось. Таскув чуть покачнулась, прикрыв веки, а мать испуганно придержала её. Глухо застучала кровь в ушах, и показалось, что голова сейчас разорвётся на части. Подскочил и Унху, помог сесть на чурбак; прошлась его ладонь по щеке, и ожог, уже казалось бы, позабытый, вновь вспыхнул, как свежий. Таскув зашипела, отшатнувшись, и охотник замер, больше не решаясь к ней прикоснуться.

– Что случилось? – запричитала матушка. – Что, девочка моя?

От касания её рук стало легче, чудотворное тепло разлилось по телу, уняло всё, чем отозвалось в нём страшное потрясение. Послышался сквозь затихающий в ушах гул топот копыт в разорённом дворе: приехал и Елдан с сыном и кметями.

– Ты можешь?.. – обратилась Таскув к матери. – Можешь оставить нас ненадолго?

Алейха кивнула, поглядывая на Унху, который смотрел на неё, точно побитый пёс. Только сейчас Таскув заметила, что он вовсе не выглядит таким здоровым, как раньше. И худоба иссушила его крепкое тело, и чуть запали глаза, а кожа сильнее обтянула скулы. Он и правда был тяжело ранен. Но как тогда выжил?

Мать вышла, звонко поприветствовала гостей, извиняясь, что сейчас не может принять их, как должно. Её разговор с Елданом стал тише и неразборчивей.

Таскув взглянула на Унху ещё раз, перестав прислушиваться к шуму во дворе. Охотник опустился перед ней на корточки. Протянул было руку, но остановил, сжав кулак. Повисло молчание, натужное и тяжёлое, словно булыжник.

– Мне сказали, ты мёртв, – наконец почти неслышно проговорила Таскув, оглядывая знакомое и любимое лицо охотника. Заныла дыра внутри, которая, казалось бы, на время заполнилась другими заботами, не позволяющими долго лелеять своё горе. Но теперь всё лишнее выветрилось, и Таскув снова почувствовала, как много тогда  потеряла.

– Я думал, что умру. Когда очнулся среди тел убитых муромчан, – Унху потупился. – Но не знаю, как так вышло. Видно, через нашу связь твои силы питали меня. Я даже смог пойти в сторону паула остяков. Правда, недалеко забрался. И наткнулся на них, когда они пришли за убитыми воинами. Выходили меня кое-как. Я за тобой в Ижеград хотел поехать, но меня домой отправили. Сказали, мол, слаб ещё. И оказалось, что тут случилась такая беда. Я нескоро совсем оправился. А теперь в пауле мужских рук сильно не достаёт.

Он досадливо усмехнулся, поднимая взгляд. Сцепил пальцы и сильно сжал, словно решаясь на что-то. Таскув медленно, будто заново привыкая, коснулась его заросшего неровной щетиной подбородка. Самыми кончиками пальцев очертила линию губ.  Он был здесь – живой – и она хотела наконец поверить в это.

Унху порывисто схватил её ладонь и поцеловал, удерживая.

– Я очень рада, что ты жив, – Таскув опустилась на землю рядом с ним, не отнимая руки.

– Я рад, что ты вернулась. Боялся, если честно, что чем-то тебя жизнь в Ижеграде увлечёт так, что ты останешься там.

Таскув покачала головой. И яростно прогнала мысль о Смилане. Он мог её удержать: и больших усилий для того не понадобилось бы. Значит, в чём-то Унху прав.

– Как я княжича излечила, так перестала быть там кому-то нужна.

– Всё ж излечила. И кто его заклял? – поинтересовался Унху, но, судя по голосу, ему было не слишком-то любопытно.

То путешествие затянуло его лишь потому, что он хотел быть с Таскув. А остальное казалось лишь досадными препонами. Пожалуй, умри Ижеслав, он вздохнул бы с облегчением.

– Его имя ни о чём тебе не скажет, – отмахнулась Таскув. – Главное, что всё закончилось.