Кудесница для князя

Мгновение Смилан рассматривал сорванный оберег и забрал его с собой, зажав в кулаке.

– Я скоро.

Но скоро не вышло. Таскув в ожидании оглядела все закоулки шатра, посидела на постели, раздумывая над тем, что едва не случилось между ними со Смиланом. А после легла, подтянув колени к груди – да так и уснула. Сквозь сон она услышала как кто-то заходил в шатёр, и даже будто бы почувствовала, как прижались тёплые губы к виску, но проснуться не смогла.

Открыла глаза лишь на рассвете, когда беспощадно зашумели кмети, готовясь вскоре отправляться дальше. Кроме неё, в шатре никого не оказалось. Таскув оделась и вышла наружу,щурясь от яркого света, огляделась, но Смилана нигде не увидела – да и как, среди стольких мужей?

– Он уехал ещё затемно, – к ней подошел вчерашний стражник. – А Ижеслав просил, чтобы ты, как проснёшься, сразу к нему зашла.

В горле сразу встал липкий комок. Уехал. Она знала, что так однажды случится, но, когда случилось, оказалась не готова. Настолько привыкла за эти седмицы пути, что Смилан всегда рядом. Таскув поблагодарила кметя и направилась к шару Ижеслава.

Его уже сворачивали. А сам княжич стоял неподалеку и о чём-то говорил с одним из воинов. Завидев Таскув, улыбнулся и махнул собеседнику, разрешая уходить.

– Утра доброго, кудесница, – он легонько коснулся её локтя.

– Доброго, Ижеслав Гордеич, – она осторожно отстранилась, чувствуя неловкость. – Передали мне, что ты поговорить со мной хотел.

Княжич оглядел её лицо, чуть прищурившись, и достал из поясного кошеля оберег Смилана.

– Вот, брат просил тебе передать, – вложил его в ладонь Таскув. – И извиниться за него просил. За то, что ночью волю себе дал и наболтал лишнего.

Таскув недоуменно вперилась в оберег, не желая разуметь, к чему ведёт Ижеслав.

– Да мы, вроде, друг друга поняли…

– Нет, это ты, верно, выдумала себе что-то, кудесница, – с лёгким раздражением в голосе продолжил Ижеслав. – А между тем… Да, понравилась ты ему, но не более. Позабавиться хотел, да кто ж того иногда не желает?

Таскув тряхнула головой: всё расплывалось перед глазами от подступающих слёз.

– Но он сказал…

Княжич усмехнулся жестоко, словно глупость несусветную услышал.

– Коли Смилан не умел бы себе в угоду языком молоть, я бы к Сайфи-бию кого другого отправил. Радуйся, что ничего между вами не случилось, а иначе тебе меня в два раза горше было бы теперь слушать.

– Я не верю, что это были всего лишь слова! – упрямо возразила Таскув.

Не могло всё это быть только притворством. Хотя откуда ей знать, как оно бывает? Уж и в короткий этот путь успела предательств разных навидаться от самых близких людей.

– Совет дам тебе, как другу, – Ижеслав мягко тронул её за подбородок. – Забудь его и домой возвращайся. Как бы ты хороша и сильна ни была, а княгиней Муромской шаманка из глуши никогда не станет.

– Муромской княгиней?

Каждое слово княжича становилось всё непонятнее, словно Таскув вдруг забыла язык людей с запада.

– Да. Я после отца на его престол не сяду – свое княжество создам, – терпеливо разъяснил Ижеслав. –  А значит, Смилан наследником будет. И отец никогда не допустил бы в жёны ему такую, как ты. Хоть я тебя и уважаю безмерно.

– Я услышала тебя, Ижеслав Гордеич, – прервала его Таскув, крепко сжимая оберег Смилана в кулаке.

Что ж, раз так он с ней разойтись решил, пусть так и будет. И верно, догадаться надо было, что его предложение несерьёзно. Жар в голову ударил, верно, как и ей, когда соглашалась. А в пылу желания и не такое ляпнешь. Жаль только, оберег снял, хоть и не верил с самого начала, что тот как-то его защитить сможет. Унху вон не защитил… Но всё ж, мало ли. Теперь хоть и давит обида, а тревожиться за него Таскув будет сильнее.

– Прости уж, кудесница, что так вышло, – развел руками Ижеслав. – Я в охрану тебе кметей отряжу, чтобы никакой шаман не смог навредить. Проводят до дома в целости. И серебром награжу, сколько унести захочешь...

– Серебро себе оставь, Ижеслав Гордеич. Мне оно в таёжной глуши ни к чему. А за остальное – спасибо, – она выдавила дрожащую улыбку и повернулась уходить.

– Тебе спасибо за всё, – долетели вслед слова княжича.

Таскув почти не запомнила, как собиралась. То и дело она застывала, не завершив какое-то дело, в груди тогда нехорошо делалось, и непрошенные слёзы так и норовили пролиться, суля облегчение. Но она гнала их и принималась укладывать вещи в тучан ещё усерднее. Хватит. Наплакалась уж.

Ижеслав не обманул: когда Таскув выбралась из палатки, в которой нынче так и не довелось заночевать, рядом с Елданом и Ванхо стояли еще пятеро кметей. Кто знает, будет ли достаточно их, чтобы отбиться от зырян, коль Лунег решит подкараулить где по дороге, но с ними всё ж спокойнее.

Последний раз попрощавшись с Ижеславом, хоть и не хотелось, Таскув пустила своего неизменно мерина по дороге, что вела на север. Не так уж много дней в пути провести доведётся – и увидит снова родителей. Оказывается, она по ним давно уж соскучилась, а в суете непривычных забот и недосуг было о том подумать.