Кудрявый сезон

Так не хотелось отпускать его руку, но я убеждала себя, что так правильно, а Ник просто самовлюбленный кретин, не принимающий поражений любого рода. Уж очень ему не хотелось, чтобы Макс утер ему нос.

За те дни, которые мы успели провести с Максом, он мне уже начинал нравиться. Ну, в смысле как человек, как друг.

И когда он предложил поехать с ним загород, на побережье Финского залива, я долго не думая, согласилась.

Погода была хоть и мерзкая, но виды были умопомрачительные. Весь берег был усыпан огромными камнями разных цветов, но в основном серого оттенка, а перед нами растирался залив, уходящий куда-то далеко за горизонт.

У северной природы своя какая-то особенная красота, такая холодная и недосягаемая, от того и притягательная. В Италии все иначе. Хотя сравнения тут ни к чему. Просто все разное, и по-своему прекрасное.

Мы гуляли по берегу, пока окончательно не замерзли. Ветер с залива доносился жуткий, что ни одна одежда не спасала нас от этого лютого холода. Макс вообще предлагал покататься на катере по заливу, но что-то в такую погоду я не решилась. После он предложил посидеть в кафе, который был недалеко от берега, чтобы согреться и подкрепиться.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, Ника, — в какой-то момент обратился ко мне Макс.

— Да, конечно, говори… Есть в такую погоду мороженое — это, конечно, безумие. Но оно такое вкусное, как и все блюда здесь. Даже итальянская пицца, которая совсем не была похожа на итальянскую, полный отпад. Спасибо, что привез меня сюда… Да, прости, продолжай, я тебя перебила.

— Я на самом деле хочу извиниться перед тобой, Ника, — провинившимся взглядом смотрел на меня мой Белобрысый друг.

— За что? Ты опять успел накосячить? Маааакс? — я уже не могла сдержать свое любопытство, приподимаю правую бровь и смотрю на него угрожающе.

— Я соврал тебе насчет Ника и Миланы… Не было у них никакого романа и суицида никакого не было.

— Оу, — убирая в сторону чашу с десертом и запивая все это дело вкуснейшим горячим капучино, говорю я, — А что было?

— Они просто дружили, а сестра умерла… от передоза…

За столом возникла гробовая тишина. А что в такие моменты нужно говорить?

— У Ника был сложный период тогда в жизни, — продолжил Макс, — мать умерла, после чего он ушел в страшный загул… Поражался всегда его воле, — усмехнулся он, — он ведь еще умудрялся до школы доходить. Весь помятый, с перегаром, но как штык, вовремя, минута в минуту. На его состояние старались не обращать внимание, учился он хорошо, поэтому, наверно, учителя ему прощали его косяки, понимали, видимо, у парня горе. Милана тогда с ним водилась, вот они вместе во всяких странных компаниях и зависали. И я был спокоен, знал, что пока она с Ником, все с ней будет в порядке…

Макс замолчал ненадолго.

— Потом как-то Милана пропала на несколько дней, и как раз в то время Ник перестал появляться в школе. Первые дни никто не придавал этому значение, тем более, что с Миланой такой бывало в последнее время, она стала полностью неконтролируемой, устраивала дома скандалы и исчезала на пару дней. Мы привыкли. Вот за Ником я такое не замечал, поэтому подумал, может приболел парень или еще чего… Когда прошло больше трех дней, мы уже забеспокоились, начали искать… Ника дома тоже не оказалось. Дядя Саша, который тогда совсем, видимо, забил на сына, вдруг опомнился, собственно он и поднял всех на уши, чтобы найти наших заблудших. Нашли мы их на какой-то мусорке, ибо это место квартирой точно не назовешь. Знаешь, как в фильмах показывают наркопритоны, с грязными стенами, бутылки валяются, люди странные, похожие на зомбаков, угашенные бродят по ней. Вот я, прям, оказался в кадре из фильма… Там мы нашли Милану…Картина худшая из всех, что я когда-либо видел. Кругом вонь, бутылки и шприцы… Она уже не дышала…

Макс вздохнул, и опустил голову вниз.

— Ника мы нашли там же, только в соседней комнате. Спал мертвым сном, мы его даже не смогли разбудить. Думали, тоже того… От него воняло мертвечиной. Засаленные волосы, слюна возле рта, обосанные штаны.

Я вздрогнула, представляя эту картину.

Макс был мрачнее тучи и, кажется, на его глазах наворачивались слезы от воспоминаний.

— Вскрытие показало, что у сестры был передоз. Не знаю, как долго она употребляла эту дрянь, но все ноги были в шрамах от уколов. Ник был чистый в этом плане, просто бухал. Под капельницей пролежал неделю, кажись. Когда пришел в себя, утверждал, что не знал, что Милана употребляет. Я ему не поверил и во всем обвинил его, потому что когда-то доверился именно ему. Вот с того момента наши отношения и стали натянутыми. Я думал, какой же ты друг, если ты даже не знаешь, что твоя подруга торчит. Злился на него…

Макс и сейчас начинал злиться, говоря об этом.