Кудруна

Из всех искателей руки Кудруны князь Хартмут предстает как фигура противоречивая и менее других традиционная. Посватавшись к Кудруне, он получает отказ Хетеля, и тем не менее он инкогнито является во дворец короля, принимает участие в турнире и наконец открывает свою тайну Кудруне. Последняя не остается безучастной к отважному рыцарю и велит ему скорее уехать, «покуда гостя Хетель и люди его не узнали» (625). Этот намек на ответное чувство со стороны Кудруны можно отнести к «слепым мотивам» (по терминологии Панцера), т. е. намеченным, но не реализованным. Б. Бёш, обративший внимание на это обстоятельство, пробует объяснить его тем, что история Кудруны развилась из истории Хильды. Изменившись по существу, она сохранила какие-то рудименты саги о Хильде – королевской дочери, но собственной воле бежавшей к возлюбленному. В промелькнувшей, как тень, склонности Кудруны к Хартмуту Бёш видит осколок прежнего сюжета, тогда как новый, переработанный сюжет посвящен совершенно другому, в нем нет места сговору с похитителем. Думается, что тут не надо искать противоречий. В XI авентюре, о которой идет речь, Кудруна держит себя безупречно. Она являет образец того уменья владеть собой и управлять своими поступками, которое требует ее нравственное чувство, что и обозначалось в рыцарском обществе понятием «мера» (maze). То, что Кудруна покорена красотой Хартмута, его безрассудной удалью, благосклонна к нему, хотя и не собирается укреплять в нем надежду, – все это вносит дополнительные черты в характер героини, отличающийся психологической глубиной.

Портрет Хартмута написан крупно, размашистой кистью, «викингские» элементы органически слились в нем с чертами рыцаря эпохи Штауфенов, у которого строгое следование нормам сословной этики сочетается с дикостью и жестокостью. Так, Хартмут дважды спасает героиню от смерти, но при этом сам по-разбойничьи увозит Кудруну и грозит, что совершит над ней насилие, если она не отдастся ему добровольно. Надо заметить, что такое сочетание вежества и брутальности присуще не одному только Хартмуту, но и его соперникам Зигфриду и Хервигу, однако их характеры гораздо бледней, схематичней.

А. Бек доказывает, что Хартмут – «любимец» автора «Кудруны», который своего героя облагораживает и по возможности вину за жестокое обращение с пленницей перекладывает на мать Герлинду.[226] Действительно, Хартмут старается оправдаться перед Кудруной, сообщая ей, что будто бы он не знал о ее страданиях, что они ему самому причиняют боль (1633), свою мать он упрекает в жестоком обращении с «бедной сиротой» (1014). Такое оправдание Хартмута мало правдоподобно. Но в эпосе не следует во всем искать житейского правдоподобия.

Говоря о нормандской королеве Герлинде, поэт утрачивает спокойный тон повествования, он ее осуждает, называет «старой волчицей», «чертовкой», «злой дьяволицей», «злой Герлиндой», и в этих постоянных эпитетах и определениях есть что-то от народной сказки. Конечно, и «чертовка», и «дьяволица» – не просто бранные слова, а еще указание на демоническое начало, присущее злой королеве. И в то же время Герлинда – любящая мать, тираня Кудруну, она защищает интересы сына. Ф. Панцер справедливо отмечает, что судьба Герлинды – судьба трагическая.[227]

Следует обратить внимание на то, что герои эпоса остаются вечно молодыми и прекрасными, как будто время не властно над ними. Большей частью это воспринимается читателем, как неотъемлемое свойство того поэтического мира, в котором они живут. Кудруна остается молодой и прекрасной, хотя она тринадцать лет провела в плену, которые могли бы состарить всякого другого. Не отразились прожитые годы и на Хильдебурге, верной подруге Кудруны, разделившей с ней все тяжкие испытания. Но Хильдебурга – одна из трех королевен с острова грифов – ведь также подруга матери Кудруны и, как это ни странно, сверстница и подруга ее бабки.