Куйбышев

От фронтов, от рабочих центров до верховьев Лены тысячи и тысячи верст. Огромное расстояние страстей не охлаждает. Напротив. Порождает иллюзии, заблуждения. Рассуждения наивные, вздорные. Очень дорогие их авторам. Поездки Валериана Куйбышева, выступления, встречи легкими прогулками никак не назовешь. А своего добивался. На основе разумной, большевистской.

Учреждены кружки политические и общеобразовательные. Налажен журнал. Создана библиотека — таким же способом, как в Нарыме. Теперь, пожалуй, можно позаботиться и о надобности личной. Добывает Валериан Владимирович бессрочную паспортную книжку на имя крестьянина села Илгинского Верхоленского уезда Иосифа Андреевича Адамчика.

В феврале шестнадцатого года этот Адамчик свершит бросок стремительный. От Лены к Волга. Задумал еще дальше — на Неву. Да круто вмешался Андрей Бубнов, тот харьковский друг. «Почти насильно, не дав мне денег, заставил меня остаться в Самаре».

Всего Бубнов не предвидел. Но вперед заглянул, существенное уловил.

Со столицей имперской Самаре смешно тягаться. То город державный, она — купецкий. В годы недавние, предвоенные славилась пивом жигулевским, струковским садом, девицами и разгулом хлебных торговцев оптовых, пароходовладельцев. Заводские гудки слышались редко. Куда чаще гремели жалюзи магазинов.

Первый хлебный воротила Башкиров становится и заглавным патриотом. Председателем военно-промышленного комитета. На военных поставках наживает миллионы. Война — она такая. Помимо всего другого, делает капиталы, делает карьеры, напрочь рубит устои, основы. Весь строй.

С лета пятнадцатого года в Самару хлынули беженцы из западных губерний. Десятки тысяч бездомных, голодных. Девятнадцатого сентября женщины и подростки стали громить магазины на Дворянской улице. Конную и пешую полицию отогнали камнями. Губернатор князь Голицын бросил на усмирение казаков. В дело пошли сабли, клинки. Баб самых упорных схватили, поволокли в участок. По дороге на казаков навалились солдаты запасного полка. Отбили арестанток.

Через пять недель новая схватка с казаками, на Троицком рынке. Залпы в толпу. Стачки, митинги на заводах. Не на пивоваренных. На больших военных. На «Саламандре», заводе, полностью перевезенном из Риги. На трубочном у генерала Зыбина. Там мастеровых за двадцать тысяч!

— Дворянская улица остается центральной. Только центр жизни все больше перемещается за Волгу, в Постников овраг, на Красную глинку. В места рабочих сходок. Самара военных заводов, запасных полков, бунтующих солдаток — Самара новая, грозная. Ей сказать веское слово в событиях надвигающихся.

На казенный трубочный завод принимают мастеровых только высокой квалификации. Работников самостоятельных. А Иосиф Адамчик, тишайший крестьянин-таежник с Лены, никакого мастерства не знает. Ни токарного, ни фрезерного, на худой конец — слесарного. Приходится в дневные часы Адамчику работать в пекарне, в кооперативе «Самопомощь». Вечерами допоздна обучаться у фрезеровщика Николая Дмитриева. Большевика из шестой мастерской трубочного.

Ученик старателен. Достаточно сметлив. Пробу сдает вполне благополучно. Впоследствии в записках своих гордится: «На заводе я давал норму большую, чем любой старый фрезеровщик… Мои партийные товарищи приходили ко мне и просили вырабатывать меньше, чтобы не снижать общий заработок рабочих».

В августе сдавать пробу позначительнее. Под дулами наведенных казачьих карабинов. Делегаты от всех мастерских на заводском дворе. Приглашают начальника завода генерала Зыбина. Чтобы вручить требования: «Восьмичасовой рабочий день, увеличение заработка на пятьдесят процентов. Или забастовка!» Генерал вызывает казаков. Двор оцеплен. Карабины наизготовке. Является генерал. Командует: «Немедленно разойтись по мастерским!.. Считаю до двадцати, после приказываю стрелять. Ну, марш!»

Куйбышев из толпы. Голос у него зычный. «Не поддавайтесь! Не расходитесь! Второго Кровавого воскресенья Россия не простит!»

Генерал понимает. На Руси год 1916-й. Генерал приказывает казакам убраться.

Военный министр выражает свое неудовольствие генералу Зыбину. Строгий разнос и начальнику губернского жандармского управления. Департамент полиции требует неукоснительно помнить, что «придает серьезное значение оживлению большевистских организаций. Почему Вам надлежит иметь особое наблюдение за таким оживлением и при первых попытках к широкой организационной работе и завязыванию связей с другими поволжскими городами, не затягивая наблюдения, — ликвидировать».

От провокатора Еремеева, тоже обосновавшегося на трубочном, департаменту известно: на Красной глинке было собрание большевиков. Избраны городской Самарский комитет, пропагандистская коллегия и организационная группа по созыву Поволжской конференции.

К четвертому сентября прибывают делегаты конференции из Саратова, Оренбурга, Пензы, Нижнего Новгорода и Сормова. С часу на час явятся посланцы Ярославля и Костромы. Открытие в восемь часов вечера в доме тринадцать на Вознесенской улице.