Куйбышев

Однажды брат Миша, фантазер и выдумщик, таинственно сообщил Воле, что он подслушал разговор отца с матерью: оказывается, Воля вовсе не наш, его взяли у нищих. Воля легко поверил: он сам часто слышал, что знакомые говорили, что он ни на кого из семьи не похож. Воля стал задумываться, избегать шумных игр, еще больше углубился в книги. Собирался даже бежать из дому…

У мамы с Волей часто бывали разговоры о том, что он читал по ночам в постели. Когда в доме наступала тишина, он зажигал лампу и читал иногда до утра. Как-то Воля заснул, не погасив лампы. Керосин догорел, и фитиль стал коптить. Черная копоть хлопьями летала по комнате, садилась на белые подушки, на лица спящих мальчиков. Утром ребята соскочили с постелей черные, как трубочисты. Поднялась возня, смех. Воля, чувствуя свою вину, молча взял тряпку и стал стирать копоть со стола, стряхивать с подушек, но сажа еще сильнее размазывалась.

— У нас теперь не комната, а паровозная топка, — шутил Миша.

Валериан в отчаянии смотрел на потолок, на стены, которые тоже были покрыты копотью. Он безнадежно махнул рукой и, обвязав палку тряпкой, стал вытирать потолок, размазывая черные жирные круги.

За этим занятием и застала его мама. Она не сумела удержаться от смеха, глядя на чумазых мальчиков и особенно на Валериана. Мама хотела рассердиться, но не смогла. Ее замешательством воспользовался Миша. Он так повернул дело, будто не один Воля виноват, а все мальчики.

Спешно затопили баню и отправили «трубочистов» мыться, а комнату белили и проветривали.

На Валериана все случившееся произвело большое впечатление. Улучив минуту, он подошел к маме и, ласково обняв ее, сказал:

— Я один виноват. Даю честное слово, что больше обманывать не буду, а вас прошу, не запрещайте мне читать вечерами. Когда в доме тихо, мне читать приятнее, я больше понимаю.

Так Валериан добился для себя права читать по ночам, и с тех пор мама только горестно вздыхала, глядя на его бледное лицо и воспаленные глаза».

Детские забавы, радости, горести — все оборвется в один день. В пронизанный солнцем августовский день 1898 года.

Подан возок. Нетерпеливо бьют копытами кони. Начальник воинской команды подполковник дворянин Владимир Яковлевич Куйбышев самолично отвозит сыновей Анатолия и Валериана в кадетский корпус. Дабы получили они воспитание, «проникнутое духом христианского вероучения и строго согласованное с общими началами русского государственного устройства… Оное воспитание, — говорится далее в Положении о кадетских корпусах, — имеет главной целью подготовление воспитывающихся юношей к будущей службе государю и отечеству посредством постепенной, с детского возраста выработки в кадетах тех верных понятий и стремлений, кои служат прочной основой искренней преданности престолу…».

Писарь безупречным почерком вносит в список питомцев Сибирского кадетского корпуса: «Куйбышев 1-й — Анатолий, Куйбышев 2-й — Валериан». Позже прибавит: «Куйбышев 3-й — Михаил». «Кои служат прочной основой искренней преданности престолу»! Военная косточка. Сыновья офицера. Внуки офицера…

Да, в трех поколениях. Бедность в трех поколениях. Острая, постоянная. Дед сломался. Отец — сопротивляемости повышенной. Тянет лямку. Жалованья воинского начальника на достойное содержание большущей семьи никак не хватает. Чтобы исхитриться, как-то свести концы с концами, Юлия Николаевна, помимо нескончаемых домашних забот — кухня, шитье, экономия на всем, — должна еще учительствовать. Ее недюжинные педагогические способности замечают в кругах самых высоких. Ей — почти что чудо! — жалуют золотую медаль. А прибавки к окладу ни-ни. Восемь целковых в месяц раз и навсегда. Большего вознаграждения учительнице единственной школы город выдержать не в состоянии.

В записях Елены Владимировны: «Одежда и обувь от старших переходили к младшим детям. Все это тщательно переделывалось, перешивалось по нескольку раз».

Так куда, если не в кадетский корпус, пристраивать сыновей. На казенный кошт. Обучение и содержание детей офицеров и дворян в кадетских корпусах и военных училищах бесплатное. Отслужит престолу!..

= 2 =

Трехэтажное здание кадетского корпуса из самых завидных в городе Омске. «Искусственном городе» — по отзывам философствующих обывателей. Придуман как крепость у рек Оми и Иртыша. Потом произведен в стольный град генерал-губернатора Степного края. К длинным красным казармам и тюремному белому зданию на выезде прибавились каменные близнецы под железной крышей. Присутственные места. Чиновничество — гражданское и военное. Хлеба, мяса, рыбы потребляют по великой своей потребности. К самовару по утрам всегда готовы горячие, жирные шаньги. К обеду миски пельменей, лафитнички с настойкой и водочка тоже. Вечерами пулька. Опять же с возлияниями.