Kujin. Крыло отбрасывает тень

— Да. Мы поздно поняли, что восставшие обходят стороной дворян, но целенаправленно уничтожают ремесленников и торговцев, всю среднюю прослойку. Да и когда поняли, изменить ничего не могли, не было такой возможности. А дворян вообще пострадало мало. Так что страну ждут непростые годы. Это все?

Секретарь черканула в блокноте и перевернула страницу:

— А что за пленника вы взяли?

Рисако снова поморщился:

— Сука, приказал же засекретить, — он резко потушил сигарету об ладонь. — Предположительно, это тело Джокера. Но там еще нихуя не понятно, нужно разбираться и проверять, так что и докладывать не о чем.

— Тело Джокера? — не поняла Мабуи.

— Докладывать не о чем, — повторил Рисако.

— Тело Джокера? — настояла куроити.

— Она говорит, что Джокер, это не синоби, а техника контроля. И она, получив по голове оплеуху, вышла из-под контроля. Но это с ее слов, и все это еще нужно проверять. Пока никаких выводов, только предположения.

Мабуи сделала запись в блокноте.

— Больше не задерживаю, но Эй ждет тебя на подробный доклад вечером.

Секретарь покинула комнату, а Рисако хмыкнул:

— Вечером какого дня? Через недельку сойдет? Отлично, я обязательно загляну. Делать мне, блядь, больше нечего, как каждый день на отчеты бегать.

Через десяток минут он, раздраженный больше обычного, зашел в допросную. Достаточно большая каменная коробка с многочисленными печатями, призванными сделать заключенного покладистым, сейчас была непривычно хорошо освещена. Пленница сидела в углу, облаченная в тюремные тряпки, но не была пристегнута к стене, не была раздета, не была избита, и вообще находилась в прекрасном, для пленника Шторма, состоянии. На руках браслеты с печатями, из-за которых собрать даже простейшую технику практически невозможно. И все это просто потому, что она проявляла стремление к сотрудничеству и готовность быть полностью откровенной. Но, если Рисаку найдет причину не верить каким-то показаниям пленницы, то та в обязательном порядке испытает на себе все прелести отработанного механизма по доведению заключенного до необходимой кондиции. Помимо пленницы в камере находилось два дзенина, не спускавших с нее глаз.

Зайдя, Рисако еще раз прокрутил в голове все, что знал о Джокере. Опасен, непредсказуем, склонен к манипуляции, великолепный актер и лжец. Разве что Джокер был мужчиной, а перед ними точно женщина, ирьенины это проверили и подтвердили.

— Ты будешь отвечать только на мои вопросы, кратко и четко, если я не прикажу рассказывать подробно. Если я не прикажу, ты будешь молчать. Понятно?

Пленница, продолжавшая вжиматься в стену, пару раз кивнула.

— Кто ты?

— Ито Гурен из Та но Куни. Куноити Отогакуре. В прошлом.

Рисако нахмурился, вспоминая это имя. Пришлось несколько напрячься, чтобы выудить из памяти эту куноити. Шторм рассматривал ее, как потенциальную преступницу. Официально нукенином она не была, и законов Страны Молний не нарушала, но и свободно перемещаться по стране ей бы не позволили, не дав даже прав гостя. Он посмотрел на пленницу и сравнил ее внешность с имеющимся описанием. Сходство определенно было, и было достаточным, чтобы считать, что это может быть правдой.

— И как давно ты стала Джокером?

Пленница назвала дату.

— В этот день культ во главе с Джокером напал на Отогакуре. Я… Меня пленили в том бою. В следующий раз я очнулась… Ну… Уже под контролем.

Рисако хмыкнул:

— И, естественно, как ставили технику, ты не знаешь.

Гурен отрицательно покачала головой, всем видом показывая, что совсем не хочет вызывать неудовольствие Рисако, но ответить не может. Безликий вышел, взял стул и вернулся вместе с ним, поставив стул спинкой к куноити, а затем сел на него.

— Значит, Джокер, по твоим словам, это техника контроля.

Гурен закивала.

— Расскажи подробнее.

— Я… Я иногда могла видеть и слышать, что происходит вокруг, но не постоянно, и будто сквозь пелену. Когда Джокер дрался и получал травмы, я ощущала боль. Иногда он пользовался моими техниками или активно применял чакру. И тогда на некоторое время подавление ослабевало, а я лучше воспринимала то, что происходит вокруг. Какое-то время. Его мыслей я не могла слышать… Вообще ничего, ни эмоций… — она качнула головой, закончив. — Ничего.

Рисако прокрутил в голове все, что он знал о техниках контроля сознания. Некоторые соответствия были, но это ни о чем не говорило. Да и, если по честному, сама техника контроля его волновала меньше, чем информация об Акацки. И культе.

— Расскажи мне об Акацки.

Гурен кивнула: