Кухня века

В 1915 г. пришлось переехать в Цюрих. Здесь нашли хозяйку, бывшую повариху, которая держала несколько нахлебников, представителей «народного дна», в том числе уголовников и проституток. Кормили хорошо, просто, сытно и дешево. Еда у нее очень нравилась Ильичу. Но публика была такая, что Крупская торопила Ильича переехать в другое место — очень уж ее шокировали проститутки, которые не стесняясь говорили о своей профессии за столом.

Последним местом питания в эмиграции был «домашний стол» в семье рабочего Каммерера в 1916—1917 гг. Крупская стала учиться готовить у жены этого рабочего, осознав, наконец (в это время ей было уже 47 лет!), что готовить самой просто необходимо. «От фрау Каммерер я многому научилась, — вспоминала позднее Крупская, — как дешево, с минимальной затратой времени, сытно варить обед и ужин».

О питании Ленина в России, начиная с апреля 1917 г. и до самой смерти в январе 1924 г., в общих чертах достаточно хорошо известно. Большую часть этого периода оно было традиционным — всухомятку (бутерброды), в лучшем случае — яйца, молоко. В период же с 1919 по 1921 г. вообще жили впроголодь и, главное, питались кулинарно бездарно — манная каша с сахаром («изобретение» Крупской), хлеб с солью, горячая пища как исключение, да и то в кремлевской столовой. Присылаемая товарищами, знакомыми из провинции рыба неизменно направлялась в детдома. Новым существенным элементом питания в этот период был, несомненно, чай, причем очень крепкий. С весны 1917 по лето 1922 г. перерыв с чаем был только во время пребывания Ленина в Финляндии (август — сентябрь 1917 г.), где он остро (и впервые!) почувствовал всю трагедию такого отсутствия, особенно в период напряженной работы и громадных нервных нагрузок накануне революции.

Поэтому одним из первых распоряжений советской власти был «Декрет о чае» и создание Центрочая, то есть было приказано конфисковать и передать в руки советского правительства все запасы чая на территории России с тем, чтобы правительство, его продовольственные органы могли наделять чаем как необходимейшим продуктом в первую очередь армию, партийных и советских работников и промышленных рабочих бесплатно, а остальным продавать по низкой, фиксированной государственной цене.

Совершенно исключительным, особым в смысле питания оказался для Ленина весь 1917 г., год революции. Никогда еще питание Ленина не было столь неординарным, столь кулинарно пестрым, никогда прежде не менялись столь часто и столь резко кулинарные стили, и никогда ранее Ленин не реагировал так на вкусовые особенности еды, никогда не проявлял к ней такого внимания и интереса, как в этот период.

Интересно, что органолептическое осознание особенностей еды проявилось у Ленина в самый неблагоприятный момент, в момент резкого возрастания психологической и нервной нагрузки, которая, казалось бы, должна была отвлекать его от понимания тонкостей еды. Но, видимо, именно необычность момента, необходимость концентрации всех физических и духовных сил для решения грандиозных задач вызывают и общий физиологический переворот в организме. В то же время нельзя сбрасывать и возрастной фактор, о котором мы упоминали выше, то есть период от 40 до 47 лет, когда особенно у мужчин возрастает интерес к вкусовому содержанию пищи. Постоянная смена характера пищи также могла спровоцировать, вызвать появление повышенного интереса к ней, особенно после многолетнего однообразного стола, сложившегося в эмиграции.

Во всяком случае, начиная с марта 1917 г., с того момента, как Ленин покинул Швейцарию, еда у него непрерывно менялась, причем это было очень заметно. В «запломбированном вагоне» при проезде через Германию, когда нельзя было выходить на станциях и покупать еду, эмигрантов всю дорогу кормили немецкими котлетами, которые наполовину состояли из хлеба и картофельного пюре. По приезде в Швецию, в Мальме, местные рабочие из организации Южной Швеции (Сконе) устроили для эмигрантов в ресторане отеля «Савой» ужин, крайне необычный для них по обилию блюд и изысканности. В Стокгольме Ленина и других эмигрантов из-за плохой одежды и потертых чемоданов не захотели пускать в гостиницу в центре города. Им был предложен наскоро (до улаживания вопроса об оплате за гостиницу) бутербродный завтрак — хлеб, масло, кофе, яйца. Однако после совещания со шведскими левыми их лидер Фредрик Стрем повел Ленина в ресторан и угостил бифштексом.

«Я был поражен, — пишет в своих воспоминаниях Ф. Стрем, — количеством соли и перца, которые Ленин сыпал на бифштекс. Я предостерег его, сказав, что это наносит вред кровеносным сосудам и желудку. Ленин рассмеялся».