– Вчера я подслушала, как мама говорила по телефону со своей подругой, – зашептала я. – Она сказала, что утром перед работой хочет навести порядок у нас в шкафу, и я спрятала Баю-Бай в ящик у себя под кроватью.
Антония с облегчённым вздохом откинулась на кровать.
– Слава богу! – сказала она. – Я испугалась, что она от нас сбежала. Прикинь, за всю неделю она не сказала мне ни слова.
– Знаю, – ответила я. – Положись на меня, ей нужно время.
– Время? На что ей время? – Антония дёрнула меня за руку: – Люси, что тебе известно? Она что-то говорила тебе про меня? – Она вонзила ногти мне в руку. Меня поразил её дикий взгляд. – Скажи ей, что это не так, что бы там ни было. Это не так!
– Хватит, Антония! – Мне с трудом удалось избавиться от её хватки. – Ты ничего ей не сделала. И нет, она не говорила со мной. У кукол так бывает: иногда они ни с кем не хотят разговаривать.
Я почувствовала себя последней дрянью, подлым образом обманывая родную сестру. Но выбора не оставалось. На меня и так навалилось слишком много забот, и вряд ли мне удастся объясниться с Антонией, особенно если речь идёт о Баю-Бай. Пришлось пообещать себе, что, когда всё закончится и Баю-Бай вернётся на дно реки, я поговорю с сестрой начистоту. Конечно, сначала она меня возненавидит, но потом справится. Рано или поздно.
– Могу я хотя бы попрощаться с Баю-Бай перед школой? – взмолилась Антония, кусая ногти. – Вдруг она решит, что я про неё забыла?
– Ладно, – смягчилась я. – Она укрыта зимними кофтами. Не вздумай её вынимать, а то вдруг мама войдёт. Просто попрощайся через стенку.
Антония залезла под кровать, придушенным голосом попрощалась с куклой и даже поцеловала стенку ящика.
Когда мы сидели в автобусе, сестра всё ещё была погружена в печаль из-за расставания с проклятой куклой. Настолько, что машинально подняла руку, собираясь махнуть в ответ на робкую улыбку Гаса, направлявшегося на своё место по проходу. Но вовремя вспомнила, что сердита на него, и быстро опустила руку на колени. Хотя её выдавали покрасневшие щёки.
Мне некогда было отвлекаться на этот спектакль. Я репетировала речь перед мистером Кэппом.
Ни одна из версий меня не устраивала. По крайней мере, в моём исполнении. Пока автобус тащился до школы, я успела перепробовать множество вариантов. Но так ничего и не добилась.
Выйдя из автобуса, я даже не подошла к своему шкафчику, а сразу отправилась в класс мистера Кэппа.
Мистер Кэпп стоял спиной ко мне и протирал доску. Стоило мне шагнуть вперёд, как ноги сделались ватными.
Я схватила рюкзак и повернулась было к двери, но заставила себя остановиться.
– М-м-м-мистер Кэпп? – проблеяла я.
Мистер Кэпп оглянулся. Он смотрел так удивлённо, словно не верил, что кто-то с ним заговорил, хотя вот она я, стояла перед самой дверью.
– Мистер Кэпп? – повторила я, и в этот раз получилось не лучше, чем в первый. – Можно… вас спросить?
Всем своим видом мистер Кэпп выражал крайнюю степень изумления. На сотую долю секунды мне показалось, что сейчас он подхватит меня, посадит на плечи и пронесёт по всей школе, чтобы всем продемонстрировать это чудо: Люси заговорила! Но он лишь пригладил усы и улыбнулся.
– Конечно, Люси, – сказал он. – Ты можешь спрашивать меня о чём угодно.
Я перевела дух и продолжила:
– Вы ведь знаете Мэдди? То есть Мэдисон Андервуд? Она тоже учится в седьмом классе.
– Второе отделение, – мистер Кэпп почесал подбородок. – Да, знаю. Умная девочка. Хорошее чувство цвета. А почему ты спрашиваешь?
– Я просто… Я переживала из-за неё, когда она не пришла в школу, и я подумала, что, может быть, вы дадите ей какое-то задание на дом, а я его отнесу, если это можно, и большое спасибо за всё, – я поперхнулась, произнеся такое огромное количество слов и сомневаясь, что учитель меня понял.
Мистер Кэпп молча разглядывал меня некоторое время. Не иначе собирался вызвать полицию: у него в классе сумасшедшая девочка несёт чушь! Но тут он скрестил руки на груди и улыбнулся.