Кукла и ее хозяин (СИ)

— Если не опускают глаза, когда ты смотришь, - учил меня когда-то давно отец, — значит, ты неправильно смотришь…

А потом пижон отвел глаза, косясь на печатку своего ныне покойного дядюшки на моей руке и, видимо, вспоминая, как мне досталось это колечко. Следом он отступил в сторону, решив не связываться — а то мало ли, вдруг для всего этого богатства придется искать другого наследника поуступчивее.

— Конечно, проходите, если угодно… — пробормотал он.

Пройдя мимо этой тушки, мы с Глебом шагнули в узкий каменный коридор, куда едва протиснулся располневший мешок. Наследник потоптался за порогом еще немного и все-таки за нами не пошел, очевидно решив, что здоровье дороже. Оставалось загадкой, чего он теперь боялся больше: того, что за дверью, или меня.

Узкий коридор закончился еще одной дверью с посеребренной ручкой, чье сверкание я и заметил ранее. За ней обнаружилась еще одна комната — настолько крохотная, что внутрь вошел только я, а Глеб остался по ту сторону порога. Окон здесь не было, а из мебели имелся лишь один сам собой горящий торшер, от которого тянулась длинная тень по каменному полу и стенам, скручиваясь и сворачиваясь, словно с трудом умещаясь внутри. Стоило мне зайти, как тень тут же начала свиваться толстыми кольцами у моих ног. Миг — и из плоской она стала выпуклой, материализовавшись в огромную темную змею, способную оплести человека с головы до ног. Ну конечно, что еще может храниться в тайнике у Змееуста.

Глеб за порогом ахнул, однако я не ощущал опасности — тут читалось совсем другое желание. Темные кольца плотно обвились вокруг меня, но не стягивая, а мягко, еле ощутимо касаясь. Когда голова аномалии оказалась на уровне моей, мне в глаза заглянули ее глаза, ярко-желтые, как янтарь, показавшиеся удивительно разумными. Во всяком случае я знал, о чем она хочет спросить.

Всем формам Темноты нравится жить в реальном мире. Но без хозяина они как бездомные собаки, чувствуют себя потерянными — поэтому любая аномалия хочет найти хозяина. Я прямо-таки увидел в эти янтарных глазах отчетливое желание мне служить. Разве можно такое не поощрить? Аномалия в хозяйстве лишней не бывает.

— Служи мне и подчиняйся, — сказал я.

Змеиная голова ласково легла мне на плечо, а затем очень плавно тушка из выпуклой снова стала плоской и растворилась уже в моей тени. Я даже почувствовал приток энергии, пришедшей вместе с ней. Тень — это просто тень у обычных людей, а у колдуна — это часть его Темноты, этакое личное хранилище с быстрым доступом, где можно держать своих питомцев. Правда, капризная грабля туда пока что идти не хочет, а вот змейка нырнула бодро — хоть одна умная аномалия наконец.

— А я уж испугался, — хмыкнул за порогом Глеб, — что в мешок не поместится…

Осматривать в этом тайнике было больше нечего, и мы вернулись обратно.

— Ну и что, было там что ценного? — сразу же поинтересовался наследничек, не решившийся даже нос сунуть за порог.

Для тебя — точно нет.

Еще немного мы прошлись по дому, пополняя мешок. Размахивая им как корзинкой в супермаркете, Глеб запихивал внутрь все, что счел хоть сколь-нибудь ценным. Со словами «в хозяйстве пригодится» там исчез набор серебряных столовых приборов и фарфоровый чайник с золотым ободком, который наверняка целым не доедет. Будущий хозяин дома все задумчивее поглядывал на представителя Синьории, словно прикидывая, а не зря ли он от отказался от их услуг — вдруг бы они обобрали меньше.

Наконец, обойдя весь особняк, мы свернули в гараж — довольно просторный, но при этом пустой. Лишь в самом центре стоял на вид совершенно новенький черный кадиллак. Помнится, я его однажды видел неподалеку от своего дома.

«Всегда хотел кадиллак,» — изрек среди моих мыслей Глеб, хотевший сегодня буквально все, что попадалось на глаза.

Хотя почему нет? Гараж у нас большой, и третья машина точно не повредит.

— Нет, — отрезал наследничек, верно угадав направление наших мыслей. Вот как успел изучить своих новых братьев. — Нет, — еще раз повторил он.

Но я по глазам уже видел, что «да» — лишь бы от нас отвязаться. Он уже и сам понял, что единственный способ нас выпроводить — это нам хорошенько заплатить.

— По-братски, — я протянул руку, — и забирай печатку.

На несколько мгновений гараж окутала тишина, а потом наследник тяжело вздохнул.

— Ладно, по рукам, — и протянул руку, причем весьма спешно, а то вдруг мы захотим еще разок пройтись по дому.

— И не забывай говорить всем, — напомнил я, — благодаря кому ты получил наследство.

Он взглянул на меня с видом «забудешь как же». Вот из таких мелочей и складывается репутация.

— На том и остановимся, — подытожил писарь и поставил в этом деле точку.

Пожав руки, мы расстались по-братски. Правда, судя по лицу, этот новый брат желал нас больше никогда не видеть. В принципе, не жалко — у меня и так достаточно братьев.

— Мы всегда рады, — напоследок добавил писарь с кислой миной, — когда стороны находят полюбовное решение и без нас.