Кукла и ее хозяин (СИ)

Пока грабля, не понимая, куда все идет, продолжала борзо кидаться, змея уверенно выбиралась из темной ладони, проскальзывала между пальцами и стягивала их, как бы связывая своими кольцами. Битва продолжалась недолго, и закончилась для главного агрессора довольно бесславно. После череды нападок все пальчики оказались крепко спутаны. А затем змея резко дернула хвостом и опрокинула эту заносчивую пакостную махину. Харон неуклюже плюхнулся ладонью на пол, со звоном отбивая ее — надеюсь, его морда именно там.

— Может, мне ее на охрану поставить? — наклонился я к распластавшемуся поганцу.

Грабля с досадой отмахнулась — мол, я тут только развлекаюсь — и свалила обратно в тень, словно опасаясь, что мы попросим еще один демонстрационный спарринг.

— Аномалия?..

За спиной раздался голос, и, сверкая голубым крестом на рукаве, из глубины дома появилась Дарья, привлеченная возней на полу.

— Зачем тебе еще одна аномалия? — спросила она, сурово глядя на новую постоялицу.

Змея мгновенно отползла ко мне, свиваясь кольцами у ног, будто ожидая моих указаний и не нарываясь сама. Такая милаха. Так бы и потрепал за ушком, если бы они у нее были.

— А ты бы разве отказалась от такой красоты?

— И на что способна эта красота? — подозрительно прищурилась наша мадам. — Надеюсь, не проползет ночью в комнаты и не передушит всех?

Всех точно не передушит — а вот тех, на кого укажет хозяин, вполне. Хотя вопрос, конечно, хороший. Змея у моих ног медленно подняла голову, словно понимая, что речь о ней. На что ты еще способна, крошка? Каждая аномалия может чем-то удивить.

Пару мгновений я вглядывался в удивительно разумные янтарные глаза, а затем в голове будто само собой прошелестело слово, складываясь в ответ.

— Правда. Она говорит, что может узнать правду.

— И какую правду? — не понял Глеб.

— А давай проверим, — предложил я и повернулся к Дарье: — Участвуешь?

«Давай спросим, — мигом оживился друг, — какого цвета на ней трусы!»

Дарья с подозрением покосилась на него, словно читая эти мысли. Весь вопрос лишь в том, что победит: здравый смысл или любопытство.

— Ладно, — наконец согласилась она, — но только один вопрос.

— Но любой, какой захочется, — вкрадчиво протянул Глеб и, пока она не одумалась, галантно вызвался первым.

Я послал мысленный приказ моей новой аномалии, и она начала неспешно свиваться вокруг него кольцами — не настолько сильно, чтобы причинить вред, но довольно плотно, чтобы он не вырвался. Темные кольца оплели Глеба от ног до груди, как толстые веревки — снаружи остались только шея и голова.

— Да меня так бабы не обнимают… — пробормотал он, немного опешивший от подобного расклада.

Глядя на эти прочные путы, я ненадолго задумался, чтобы спросить. Нужен вопрос, на который ему захочется соврать. Проблема в том, что Глеб в принципе мало врет, выдавая через рот все, что созревает в мозгах — причем без фильтрации. В детстве я даже думал, что у него мозг сросся с языком.

Пока я размышлял над вопросом, меня опередила Дарья.

— А тебя посещает мысль о том, чтобы пробраться ночью ко мне в комнату, когда я сплю, и надругаться надо мной? — выдала она.

— Посещает, — без раздумий ответил друг.

Могла бы и так спросить, он бы то же самое сказал.

— Так и знала, — проворчала она, пока кольца плавно сползали с Глеба.

— А зачем ты это спросила? — приосанился он. — Дверь откроешь?

— Еще один замок поставлю!

Вот же мадам неприступность.

— Твоя очередь, — я повернулся к ней. Посмотрим, что ты скрываешь.

— Один вопрос, — напомнила Дарья, складывая руки вдоль тела. — Один!

Однако, не спеша к ней приближаться, аномалия немного нервно взглянула на меня, будто спрашивая, что делать. Если Глеба обвила сразу без всяких колебаний, то здесь застыла, чувствуя силу Темноты. Крошка явно не для проверки сильных колдунов — их безнаказанно этой змейкой не попытать. Но для кого-то слабенького и обычных людей вполне подойдет.

Однако раз уж устроили минутку откровенности, то сейчас можно. Я отправил мысленный приказ, и аномалия осторожно обвила нашу мадам толстыми темными кольцами, словно взяв в плен.

«Спроси, — тут же завелся Глеб, — интересую я ее как мужик или не интересую. Или еще проще: хочет она меня или не хочет?»

«Давай с этим ты разберешься сам.»

«Тогда спроси, когда у нее был первый раз!»

Я же выбрал вопрос, на который ей будет ответить честно еще сложнее.

— Почему тебя в Синоде отправили в отпуск?

Дарья поморщилась.

— Лучше бы спросили что-то непристойное, — несколько секунд она медлила, будто борясь с собой, а потом вздохнула и не стала сопротивляться: — За попытку застрелить бывшего начальника. Все, — с легкой досадой бросила она змее, — уйди!

— О, а ты оказывается плохая девочка, — ухмыльнулся Глеб.

— И за что пыталась? — уточнил я, пока темные кольца торопливо сползали к моим ногам.

— Один вопрос, — ворчливо напомнила наша мадам. — И теперь твоя очередь.