Кукла Яся

— Конечно виновата! Он тебя динамил, ты — покупала билет и летела к нему. Это не отношения, это чёрт-те-что, мои дорогие!

— Знаю.

Складываю салфетку, чтобы чем-то занять дрожащие руки.

— Ясь, а тогда, в больнице, — осторожно начинает Миша, — когда состоялся ваш последний разговор… Что он тебе сказал? Если снова не хочешь рассказывать, не надо. Я пойму.

Покручиваю бокал пальцами. После случившегося на свадьбе Ильи Паровозова, я и правда отходила долго и уж точно обсуждать произошедшее желания не возникало, но сейчас, по прошествии времени… Почему нет? Невозможно держать всё в себе.

— Он попросил больше не приезжать, — всматриваюсь в янтарную жидкость.

— Прямо так и сказал? — округлив глаза, уточняет Миша.

— Прямо так.

— Каков молодец! — фыркает Яна.

— А знаете, я действительно больше не поеду в Россию. Решила, что пора исчезнуть для всех.

— Ты поэтому попросила купить тебе новую сим-карту?

— Да. Я сейчас ни с кем из них не общаюсь, даже с Черепановым.

— И правильно, — одобряет мою позицию Яна.

— Если честно, я устала, девочки. Жить несбыточной мечтой. Бороться. Любить в одиночку. Надеяться, постоянно чего-то ждать. Отдавать. Отдавать. Отдавать. И ничегошеньки не получать взамен! — горько усмехнувшись, качаю головой.

— Так не должно быть. Ты же понимаешь? — тихо, но твёрдо произносит Яна.

— Не должно. И не будет.

Допиваю содержимое бокала и улыбаюсь сквозь слёзы.

Глава 39. Друган

Кирилл

Москва

Снимаю пальто и девушка-администратор провожает меня в зал к нужному столику.

— Салам, дорогой!

— Здравствуй, Ахмад.

Обмениваемся рукопожатиями. Он хлопает меня по плечу.

— Присаживайся. Рад тебя видеть.

— Взаимно.

Официант ставит на стол коньяк.

— Ну как ты, Дым?

— Всё в норме.

— Без пацанов своих справляешься, говорят, — кивает.

— Стараемся, — занимаю место напротив.

— Не скромничай. Знаю, что ты серьёзно поднялся в этих ваших бандосовских кругах. Самого Паровоза обскакал. Как он, кстати? Где?

Да-да, взял и сказал тебе.

— Не знаю.

— А остальные?

— Без понятия. Связь не поддерживаем, — поясняю я коротко.

— Ясно-ясно. Вы теперь, так сказать, по разные стороны баррикад.

— Типа того.

Не хрен ему знать правду. Никому доверять нельзя. Опасно.

— Не хотел соскочить, как товарищи?

— Хотел, не хотел — никого не волнует. Всем сразу выйти из игры — без вариантов. Так не делается, есть определённые обязательства перед уважаемыми людьми.

— Понял. Слушай, прости мне моё любопытство, не могу не спросить, чем в итоге закончилась история с кровавой свадьбой? Удалось найти тех, кто устроил беспредел?

— Разумеется.

— Такой жести не припомню с девяностых. Жалко этого Калаша вашего. Совсем молодой был…

Стискиваю челюсти.

Никто из нас и представить не мог, что враги Паровозова устроят пальбу прямо на его свадьбе.

До сих пор адов день перед глазами стоит.

— Чего ж Илюха не позаботился о секретности такого важного мероприятия?

— Позаботился, — выталкиваю зло.

— Значит, получается, что среди своих завелась крыса?

— Да.

— Ясно-ясно, — качает головой. — Это печально.

— Это — правда жизни.

— К сожалению.

— Твои как дела, Ахмед? Бизнес процветает? — перевожу тему, когда нам приносят стейки и гарнир.

— Ты ведь составишь мне компанию, брат? Не люблю ужинать в одиночестве.

Киваю и беру приборы, а он тем временем отвечает на мой вопрос.

— Бизнес процветает. Потому, собственно, и проблемы нарисовались.

— Помощь нужна? — спрашиваю напрямую, ибо не люблю ходить вокруг да около.

— Нужна, Кирилл, — тяжко вздыхает. — Боюсь, отожмут у меня то, что вот этими руками годами создавалось.

— Не отожмут, — отпиливаю кусок стейка. — Давай, рассказывай, кто там бессмертным себя возомнил.

***

В воскресенье посылаю все дела на хер. Накануне раздаю необходимые инструкции пацанам и вырубаю трубу.

До обеда тупо сплю. Потом еду на скалодром и провожу там несколько часов кряду.

Вечером оставляю машину на паркинге. Отправляюсь гулять пешком по ночной Москве, украшенной в честь надвигающихся праздников.

Мороз щиплет нос и уши. Колючий снег лупит по морде, а принятый вовнутрь алкоголь разгоняет по венам тепло.

Иду, пряча замёрзшие руки в карманах пальто. Перчатки свои, дорогие, кожаные, проебал где-то, олень.

Мимо мелькают люди и ёлки. Цветные витрины. Ящики с жёлто-оранжевыми мандаринами.

Только первая неделя декабря сейчас, а столица уже наряжена по полной программе. Пафосная, яркая, вызывающе красивая. Такой её видят туристы и приезжие энтузиасты. А если копнуть…

Спускаюсь в подземку. Шарахаюсь там. Путаю станции. В итоге пешкадропом проделываю двойной маршрут. Да и плевать. Куда мне торопиться? Дома никто не ждёт.

Дохожу до угла. Сворачиваю в арку, по привычке нащупывая пистолет. Так и живём…

Слышу какие-то странные звуки.

Притормаживая, всматриваюсь в темноту.

Померещилось по пьяни?

Мотнув головой, продолжаю путь, но опять слышу какой-то скулёж.

Достаю телефон и включаю фонарик. Подсвечиваю пространство арки и замечаю какой-то огромный шебуршащий пакет.

Чё за херь?

Нахмурившись, подхожу ближе и заглядываю в него с другой стороны, присев на корточки.