Кукла на троне (СИ)

Пригорюнился человек, поник головою и побрел прочь, бормоча под нос:

- Нигде правды нет. Всюду или плуты, или скряги...

Епископ же посмотрел ему вслед, подозвал юношу, который зажигал в храме свечи, и шепнул мальцу пару слов.

Под вечер юноша разыскал человека из села и сказал:

- За глорию скажу тебе, где епископ прячет веру.

Человек удивился:

- А зачем оно мне?

- Проберешься в собор и украдешь пару горстей. У епископа ее, веры, целый сундук. Он не заметит пропажи, если взять немного.

Человек сперва отказался: красть из храма - большой грех! А потом подумал: у епископа целый сундук веры, но для крестьянина даже унции пожалел. Экий скряга! Проняла человека обида, и он согласился, дал мальчишке глорию. Тот повел его в собор, завел по лестнице на хоры и показал громадный сундучище. Человек поковырял гвоздем в замке и отпер. Ничего особого он не увидел, но и не удивился: всякий знает, что вера невидима для глаза. Так что он осторожно зачерпнул горсть и прижал к своей груди, чтобы вера впиталась в сердце. Подумал, зачерпнул еще полгорсточки и прижал ко лбу, чтобы и в голову попало. Тогда захлопнул сундук и убежал из храма.

С тех пор Праматери всегда ему помогали.

Имени Деда Марк не знал. Когда впервые увидал его, то представился:

- Я - Марк Фрида Стенли. Раньше звался Вороном Короны... а теперь, пожалуй, стану просто Вороном.

Дед пригладил седые усы и ответил:

- Ты прав, Ворон. Имя нужно выбирать с умом.

Марк спросил:

- А тебя как зовут?

- Да по-всякому, - был ответ, - хотя бы парнем.

- Не обижайся, парень, - сказал Марк, - но ты больше на деда похож.

- Тогда зови Дедом, - согласился седой.

Дед любил играть на дудке. Не обычной, а особой: прикладывал ее боком, водил вдоль губ туда-сюда и дул в разные отверстия, закатив глаза. Дудка издавала звуки, похожие на песню ветра, сквозь которую пробивался то шум дождя, то овечье блеянье, то женский плач. Дед играл в разное время, и неважно было, слышит ли кто.

Марк спросил:

- Тебе что, с дудкой лучше думается?

Дед ответил:

- Это не дудка, а чимбук - инструмент горных пастухов.

Кроме игры на чимбуке, Дед любил рассказывать истории. Всякие: про крестьян и епископов, моряков и воинов, старух и младенцев. Знал он их несчетное множество, и в любой момент - даже совсем для того не подходящий - мог пуститься в рассказ.

К примеру, однажды Марк загрустил. Пил на подоконнике, а снаружи шел снег. Не такой, чтобы пурга или метелица, а вялый и редкий, как волосы старухи. За снегом - та стороны улицы. Чье-то окно, размалеванное красками в честь нового года. Барашек, звездочка, конфетка, детская мордашка, а надо всем прилеплена дурацкая корона из фольги - видать, ко дню коронации. Один зубец отлепился и болтается на ветру: шлеп... шлеп... шлеп... Почему-то очень тошного сделалось - накатило. Марк спросил:

- Долго мы тут еще просидим?

И Дед ни с того ни с сего выложил:

- Джек-плотник очень любил поспать после обеда. Жена его за это пилила: не спи, а работай, деньги в дом неси! Но он все равно спал. Жена поставила в кухне банку меда. Слетелись мухи, она изловчилась и наловила целых две дюжины. Принесла в спальню, выпустила над головой у мужа. Подумала так: ночью мухи спят - и муж будет спать. А днем он и глаз не сомкнет от их жужжания! Довольная, потерла ладони и ушла. Вернулась через час - видит: муж храпит себе, а все мухи сидят у него на груди и не шевелятся. Она ему: "А ну вставай, лентяюга!" Джек-плотник отвечает: "Я бы встал, да не могу: перед друзьями неловко. Они только-только уснули, пошевелюсь - всех разбужу".

Имелась у Деда и еще одна странность. С ним был помощник - белобрысый юноша при мече. Марк полюбопытствовал:

- Как зовут твоего грея?

- Я не кайр, - ответил Дед.

- То есть как это?

- В мире есть кайры и все остальные люди. Вот я - из остальных.

- Я думал, на Севере серьезные дела поручают только кайрам.

- Герцог Эрвин Ориджин - не кайр.

Марк признал правоту.