Кукла на троне

Застолье длилось до вечера, с небольшим перерывом на торжественную передачу сундука с финансовой помощью. Деньги были сосчитаны и описаны писарем, закрыты в кладовой и защищены стражей из четверых молодчиков.

Болтовня скоро надоела Джоакину, и он пошел развеяться. Выбрался на улицу, где царил всеобщий праздник. Горожане братались с Подснежниками, чем-то угощали, о чем-то расспрашивали. Повстанцы излагали славную историю похода, похлебывая винцо. Одну закономерность подметил Джоакин: те парни, что примкнули к походу недавно – в Лоувилле, Ниаре, Излучине – выглядели особенно гордо. Те же, что шли от самого Саммерсвита, скромно держались в сторонке. Джо и не заметил бы их, если бы многих не знал в лицо…

Как-то зябко ему сделалось. Когда пили чай с Луизой, было очень тепло. А сейчас прям до костей пробирает. Он вернулся в ратушу. Проходя мимо кладовой, увидел четверых часовых. Задумал кое-что, подошел:

– Парни, у меня к вам просьба. Пустите меня внутрь – хочу поглядеть. Три тысячи эфесов – я в жизни не видел такой кучи золота!

– Не велено, – отрезал старший часовой.

– Да что значит – не велено? Это ж наше общее золото, всем Подснежникам пожертвовано! Дайте глянуть, пока между сотнями не поделили.

– Приказ генерала Зуба: никого не пущать!

– Хм… – Джо заглянул в глаза часовым. – Тебя, помнится, зовут Чарли Бык. Месяц назад ты не умел держать копье: оно при ударе в землю клевало. А ты, Лысый Джон, не хотел бить щитом, все твердил: «Щит для защиты, щит для защиты…» – пока я не показал, как щитом сломать вражине челюсть. Помните, парни? А помните, кем тогда был генерал Зуб? Зубным лекарем, верно?..

– Ничего не знаем, – бросил Бык Чарли. – Приказ есть приказ.

– Ай, молодцы. Так служить, народные гр1еи.

Джоакин хлопнул Чарли по плечу и побрел к столу, где никому, кроме Салема, не был нужен.

* * *

День спустя Подснежники выступили из Хэмптона. Их число достигло сорока тысяч. Две трети составляли горожане, подчиненные Зубу с Доджем. Были они, как на подбор, бравые, самоуверенные, крикливые. Охотно орали по первому сигналу: «Честный налог!» Или любое другое, что подскажет командир… Путевские мужики – смурные, косноязычные – терялись среди них.

Стоял март, природа оживала. Лишь поэтому Джо заметил разницу: тогда пахло снегом, теперь – весной. А в остальном было точно как при Пикси.

Мороз проскреб спину, когда смысл слов пробил утреннюю дрему:

– Проснись, друг! Гробки нам пришли!

Весельчак тряс его за плечо, и голос дрожал. Казалось, Джо уснул в марте, а очнулся в декабре, в день разгрома.

– Лопатки нам, слышишь? Здесь искровики!

– Ты хотел сказать: нетопыри?..

– Искровики, черт возьми! Два полка под имперскими флагами! Встретила нас владычица. Встретила и выслушала…

Искра – 8

Фаунтерра, Дворцовый Остров

Как спасти Мелоранж? Что предпринять?..

Разведчики, посланные Мирой еще месяц назад, по злой иронии вернулись сразу после принца Гектора – когда Мира и так уже все знала. Однако они принесли свежие, подробные сведения.

Столица Литленда – двухсоттысячный Мелоранж – четвертый месяц выдерживает осаду. Из боеспособных частей в городе имеются два рыцарских батальона, пара тысяч стрелков и императорский искровый полк под командованием генерала Дейви. По ту сторону стен находятся сорок тысяч всадников Запада. Да, ваше величество, их стало больше. При поражении, нанесенном владыкой Адрианом, орда потеряла добрую треть численности. Но затем известия о гибели Адриана и новых успехах Морана достигли степей. Новые шаваны поспешили примкнуть к орде, надеясь на скорую наживу. Холливел разлился по весне и отсек западные степи от Литленда. Но на беду люди Морана держат под контролем одну паромную переправу, так что поток подкреплений с Запада не иссякает. Ныне орда насчитывает сорок тысяч по самым скромным меркам, а возможно, и все пятьдесят.

Нет, ваше величество, шаваны не делают попыток штурма. Они не мастера в этом, и не строят иллюзий. Но они разыскали умельцев и соорудили дюжину камнеметов, которые бьют день и ночь – иногда камнями, а иногда и горящей смолою. Кроме того, Степной Огонь стал выпускать из Мелоранжа живыми тех горожан, кто выносил с собою двадцать фунтов харчей. Прежде, чем Литленды заметили и перекрыли поток, в городе убавилась, а в орде прибавилась тысячу пудов провианта. Если учесть затраты, которые повлек месячный постой в Мелоранже южного войска, потери припасов стали очень ощутимы. Над городом маячит угроза голода. Уже сейчас все личные запасы изъяты, пересчитаны и выдаются мизерными долями.