Кукла на троне

– Господин министр не сможет участвовать в торжествах – он слишком занят. Я лишь обсужу с ним один вопрос касательно налогообложения винодельческих гильдий, после чего проводите его на берег.

Генерал Алексис уточнил:

– Доставлены ли на борт бочки вина?

– Так точно, милорд. Восемь штук – шесть плюс две, – отрапортовал лейтенант, отвечавший за доставку бочек.

– Их разместили на грузовой палубе, милорд, – сообщил капитан.

– Проводите меня туда и приведите гостя, – приказала Минерва.

Необходимость доставить императрицу в трюм вызвала замешательство среди моряков. Однако ее величество проявила известную ловкость и спустилась по узкой лестнице, не запутавшись в складках собственного платья. Она даже как будто не заметила царящий в трюме ядреный запах дегтя, солонины и плесени. Штурман рискнул пошутить:

– Ваше величество уже наполовину готовы к мореплаванию!

Минерва тут же полюбопытствовала, что входит во вторую половину подготовки, но прежде, чем штурман раскрыл рот, капитан оборвал его строгим: «Грм!»

– Господа, благодарю за экскурсию. Прошу, ждите меня на шканцах – верно сказала, да?.. Я вскоре выйду к вам.

Морские офицеры поднялись наверх. Когда гостя привели на нижнюю палубу, его ждала императрица с генералом и тремя воинами эскорта.

– Ваше величество, – проворчал Дрейфус Борн, недовольно постукивая тростью. – Благодарю за приглашение, но вынужден сообщить: мне не до празднеств. Срочные дела ждут в Маренго. Казна Империи требует моей заботы.

– Ах, министр, простите, что побеспокоила. Я не займу много вашего времени.

– И зачем было тащить меня в трюм? В высшей степени странный выбор места встречи!

– Не трюм, а грузовая палуба, сударь. Она зовется так потому, что здесь размещаются грузы. Об одном из них хотела с вами посоветоваться. Сегодня мне доставили восемь бочек необычного вина…

Она указала: бочки лежали пирамидой, скрепленные ремнями. Одна была уже вскрыта, отверстие заткнуто пробкой; остальные пока запечатаны.

Скривив губы, министр стукнул тростью по ближайшей бочке.

– К сведению вашего величества: я не мальчик на побегушках. Я занят делами, которые приносят деньги. Я кормлю весь двор лорда-канцлера! Вспомните об этом, когда снова захотите обсудить какое-то вино или чей-то портрет.

– Весьма невежливо с вашей стороны, сударь. То был портрет Юлианы Великой, вовсе не чей-то, как вы изволили выразиться. И вино в этих бочках тоже не может быть описано словом «какое-то». Это – совершенно исключительный груз, с которым вам непременно следует ознакомиться.

Минерва кивнула гвардейцу. Воин выхватил кинжал и, всадив клинок в щель между крышкой и стенками бочки, принялся давить. Крышка скрипуче сдвинулась с места, и министр отскочил в сторону.

– Идиот, что ты делаешь? Сейчас хлынет!

Но вино не потекло, даже когда гвардеец полностью снял крышку.

– Пустая, что ль?..

Дрейфус Борн приблизился, чтобы заглянуть. Бочка отнюдь не была пустой. Поджав колени к груди, в ней лежала белокурая женщина. Ее руки были связаны в запястьях, во рту плотно сидел кляп.

– Какого черта?! – возмутился министр.

В этот момент женщина запрокинула голову и глянула в лицо Борну. Он издал крик. Трость со стуком упала на пол.

– Марго!.. Марго!..

Борн кинулся к ней, потянулся, чтобы снять кляп. В следующий миг он был сбит с ног и отброшен от бочки. Гвардеец нацелил клинок ему в шею, а владычица произнесла:

– Я получила хорошее воспитание и редко сталкивалась с хамством. Его проявления озадачивают и печалят… Обе наши встречи опечалили меня, сударь. Надеюсь, вы раскаиваетесь и планируете исправиться?

Дрейфус Борн кивнул так резко, что задрожали брыластые щеки.

– И не станете делать того, что меня расстроит?

Он помотал головой из стороны в сторону, ерзая затылком по доскам.

– В таком случае, вам позволено подняться и проверить остальные бочки.

Воин убрал меч. Борн подхватился на ноги. Звеня браслетами и ломая ногти, принялся сдирать с бочек крышки. Владычица, генерал и гвардейцы безмятежно следили за его потугами. Борну запретили трогать две бочки – те, что действительно были наполнены вином. Остальные шесть вскоре оказались вскрыты.

– Сударь, вы давеча хвастались наличием супруги и трех детей. Как вы понимаете, весьма невежливо – хвалиться своим семейным счастьем перед одинокою девушкой. Тем не менее, отрадно видеть, что вы не солгали: боги действительно даровали вам трех сыновей. Также у вас имеется и брат, и сестра – большая, крепкая семья. Полагаю, вы дорожите ею…

– Ваше величество… – невнятно, водянисто промямлил Борн, – простите меня…

– А что вы готовы сделать, чтобы заслужить прощение?

– Я… у меня… есть деньги. Ваше величество… пятьдесят тысяч золотых…

– Всего-то?

– Семьдесят… восемьдесят… – он облизал пересохшие губы, – сто…

– Предлагаете императрице жалкие сто тысяч?..

– Сто двадцать… сто пятьдесят! Ваше величество, у меня нет больше. Клянусь! Сто пятьдесят тысяч!..

– С чего вы взяли, что дело в деньгах? Юлиана Великая объединила Империю благодаря своему исключительному чувству справедливости. По мере возможностей, я хочу следовать ее примеру.