Кукла советника

– Господин граф проснулся, вас зовет…

– Я быстро, – разжал кольцо моих рук Тимар. – По крайней мере, постараюсь.

– Господин, – присела в книксене служанка, – граф требует госпожу Лауру…

– Меня? Зачем?

– Не знаю, госпожа…

– Ты со мной сходишь? – взяла я брата за руку.

– Конечно. Только умойся.

Спальня графа была практически спартанской – только узкая, даже без балдахина, кровать, медвежья шкура на полу перед ней и волчья у камина, стол, стул, шкаф. Все. Тщательно оштукатуренные стены не украшали ни картины, ни гобелены. Единственная дорогая вещь – тускло горящий днем магический светильник. Единственное яркое пятно – Галия в лиловом платье. Тимар, перехватив ее ненавидящий взгляд, задвинул меня за спину.

– Лира… – Донесся тихий голос Йарры. – Она здесь?

Тим кивнул мне.

– Я здесь, господин.

– Подойди.

Я пересекла солнечный коридор, льющийся из окна.

Граф тяжело вздохнул, завозился.

– Помоги сесть, – буркнул он Галии.

Девушка поправила подушки, сползшее одеяло, но Йарра в раздражении отбросил его, открыв костлявую грудь, перевязанную бинтами. Я поклонилась, стоя в двух шагах от кровати. Подняла голову, перехватила тяжелый взгляд и опустила глаза.

– Стань прямо. Что-нибудь болит?

– Да, – ляпнула я, едва не потерев горящие после ремня ягодицы. – То есть уже нет.

– Да или нет?

– Нет, господин…

Граф разглядывал меня холодными голубыми глазами, будто видел впервые. И я особенно остро почувствовала, что сегодня не расчесывалась, что блуза мятая, а сапоги и штаны покрыты жесткой шерстью пантеры, с удовольствием валявшейся на моих вещах.

Пауза затягивалась. Я спрятала руки, сцепив их за спиной, и, как учил Тим, уставилась на переносицу Йарры. Глаза у графа светлые, радужка бледно-голубая, как тонкий лед. Только, оказывается, и лед умеет жечь.

– Сколько тебе лет, напомни?

– Летом будет одиннадцать.

– Хорошо.

Йарра не то скривился, не то улыбнулся – я еще не умела различать его эмоции.

– Ладно, иди, – махнул он рукой.

Я попятилась к двери. И это все, зачем меня звали?

– И да, Тимар, я не припомню, чтобы приглашал тебя. – Голос графа приобрел металлический оттенок.

– Простите, господин, – ровно ответил Тим. – Лира совсем недавно сняла бинты, и, хоть и бегает как жеребенок, я за нее волнуюсь.

– Покажи ее Сибиллу, скажешь, я велел осмотреть. Зайдешь вечером.

– Да, господин, – поклонился брат.

– Не хочу к магу, – уперлась я, едва мы вышли из спальни. – Он противный!

– А я не хочу, чтобы ты к графу одна ходила, только здесь от наших хотелок ничего не зависит.

Угу, его воля – Тим бы меня под колпаком держал. Толстые такие, прочные – ими накрывали южные цветы в оранжерее.

– Да ну, не съест же он меня. Он хороший, – уверенно заявила я, уже забыв, как собиралась скормить хорошего графа мантикоре.

Сибилл ожидаемо подтвердил, что я здорова, и Тимар, на радостях, наверное, обрадовал меня утренней тренировкой. А то, мол, совсем мышцы атрофировались. Что такое «атрофировались», я уже знала. И недовольно надулась – враки!

Спать сегодня я решила лечь пораньше – снова получить холодный душ из кувшина совсем не хотелось. Но едва задремала, как меня растолкал Тим.

– Мелкая, представляешь – ты угадала!

– М-м-м? – протянула я, протирая глаза.

– В шахте был не уголь!

– А что?

– Алмазы!

Позже, частью выспросив у Тима, частью у самого графа – мы с ним подружились! – я узнала, что солдаты, с Йаррой во главе, проникнув в шахту, долго спускались вниз по штреку, а на восьмом горизонте обнаружили пещеру, похожую на амфитеатр – такие часто встречаются в подземельях Меота. Вот только там алмазы выбрали еще эльвы, а тут, под Черной Глыбой, всего в тридцати лигах от границы графства, камней было чуть ли не столько же, сколько вмещающих пород – помню, Йарра рассказывал о них, а у самого татуировки Высокого Лорда горели, даже рубашка на груди тлеть начала.

– Ваше сиятельство?

– Просто «господин», Лира, – отхлебнул вина граф.

– Господин, а мантикора? Откуда она взялась?

– Когда сработала охранка в шахте, мы ушли телепортом, но, вместо замка, нас перебросило на болото… Прямо к охотящемуся зверю. – Йарра помолчал, выстукивая кубком дробь. – Второй телепорт не взял моих людей, но засосал мантикору. Лес, – пояснил граф.

– Лес… – эхом протянула я.

Князю об алмазах, само собой, не доложили.

Едва узнав о проникновении посторонних в Долину Трех Гор, Дойер взорвал шахту – вместе с охранниками и прикованными рабами, а для его светлости сочинил историю, мол, людей заели волкодлаки, вышедшие из Леса, и взрыв оказался единственной возможностью уничтожить тварей.

Йарра тоже не стал делиться с князем своей находкой, удовлетворившись тем, что шахту опечатали; следующие несколько лет он всеми правдами и неправдами пытался выкупить Долину у короны. Именно, что пытался, – мешал Дойер, основной конкурент Йарры за влияние на князя. Как и наш граф, он входил в Совет Четырех, где был Первым, что значит отвечал за армию. Йарра руководил военным флотом, Третий Советник, Карильо, управлял торговлей, сбором налогов и контрибуций с Лизарии и Архипелагов, а Четвертый, Ремайн, занимался дипломатией.