Кукла старого Адама

– Светлова Наталья, тридцать девять лет, родилась и живет в Москве, можно ей написать в мессенджер. Типа, мы – дальние родственники, ищем Лизавету Коваль, профиль у той закрыт, связаться не можем… пиши со своей страницы, ты старше, скорее поверит. Смотри, у нее заметки каждый день, активная тетка, ответит быстро, – сказал Андрейка и вылез из-за стола. – Спасибо за бутеры, я наелся. Пойду переоденусь, мне на тренировку скоро.

Все-таки умный у нее брат, нужно признаться. Стася написала вежливое сообщение, уже хотела отправить, как услышала, как тот кричит из коридора:

– Ты ей контакт свой напиши, может, позвонит!

Стася добавила в письмо номер мобильного, еще раз признав, что Андрейка умеет соображать быстрее, а думать логичнее, чем она, его старшая сестра.

Глава 13

Одинцов поздоровался с Саидом, но ни на один из его вопросов не ответил. А тот спрашивал о вчерашней покойнице, кто она да почему им, Одинцовым, полиция заинтересовалась. Иван только пожал плечами и прошел к себе в кабинет. В том, что его быстро выпустят из следственного комитета, он не сомневался. Как вышел из здания, для себя вопрос закрыл – пусть дальше Строков разбирается с родственниками жены. Он, собственно, еще вчера вечером все сказал, не собираясь дальше вникать в семейные разборки: кто там кого убил или не убил в прошлом, почему его жена ребенком попала в неврологическую клинику. Хотя как раз это и могло бы насторожить. Но Иван высказал свое мнение следователю: копайте дальше сами. Да, он потом с удовольствием послушает историю от начала до конца. Но потом.

Одинцов признавал себя эгоистом даже с какой-то долей гордости. Да, он старался не вешать на себя чужие проблемы, не давать советов, не вникать ни в чьи разборки. Он и женился на Варваре, радуясь, что родни у нее – одни Варлеи, ни тебе тещи, ни бедных родственников, нуждающихся в помощи. С сестрицей жены Дарьей, правда, отношения не заладились с первой встречи. Ему было бы наплевать, но ссориться с ее мужем Родионом не стоило – мало ли что: мужик он успешный, не жадный. С ним у Ивана установилась необременительная для обоих дружба. Поддерживал ее Иван, изредка названивая, типа посоветоваться. Вот как вчера в ситуации с воскресшей тещей. Хотя пример не очень удачный, ему действительно нужно было с кем-то разделить ответственность за выбор – рассказать все жене или пусть узнает от следователя. Чем объяснить то, что Родион посоветовал не все рассказывать? Только тем, что до конца не понимал серьезности ситуации. Если б тещу не убили, а умерла бы она своей смертью, тогда ничей совет ему не был бы нужен. Вовремя спохватились, что полуправда не прокатит, – когда Родион позвонил, Иван уже, поднимаясь по лестнице, репетировал начало разговора с Варварой. И вроде нормально все сложилось, даже это задержание не особенно напугало. Он знал, что не убивал женщину, значит, и Строков бы разобрался.

Принцип невмешательства у Одинцова от воспитавшей его бабушки Станиславы. Она была «суровая женщина» – так ее называл их тихий интеллигентный сосед по коммунальной квартире. С уважением, но и явным страхом. Когда она была дома, дед Николай из своей комнаты лишний раз не высовывался. Но если бабушка уходила, он тут же стучался в их комнату. Держа в одной руке шахматы, в другой – шоколадку для него, Ивана, дед по-хозяйски усаживался на стул во главе обеденного стола. Во время игры он говорил не умолкая. И все про нее, Станиславу. А Иван слушал и молчал. У него было свое мнение о ней: Иван бабушку не любил, боялся и временами ненавидел. Жесткий режим, который та установила для внука, не давал ни минуты для вольностей. Так что жилось Ване с ней несладко. А пожилой сосед почему-то пел бабушке дифирамбы. Словно не понимал, что если бы не шахматы, доступ к ним в комнату для него был бы закрыт. Ивану же строго запрещалась ходить в гости к деду Николаю. Ваня в детстве не мог понять, чем тот не угодил бабушке Станиславе. Причина стала ясна много позже. А тогда именно с бабушкой Иван чувствовал себя напряженно, словно собака в строгом ошейнике, зато с соседом он мог расслабиться. С удовольствием за один присест съедая сладкую плитку и уничтожив обертку, он проглатывал таблетку от аллергии. Жаль, что помогало не всегда. Бабушка по прыщикам, высыпавшим к ее возвращению по телу Вани, обо всем догадывалась, шла к комнате «преступника» и громко отчитывала того через закрытую дверь. Иван вообще не помнил, чтобы она хотя бы раз переступила соседский порог. Дед по ту сторону двери отмалчивался, признавая, видимо, свою вину. Но приходил снова и снова.

Дед Николай ушел в мир иной первым, а то, что тот ему был родным дедушкой, Иван узнал лишь на похоронах бабушки Станиславы. Оказалось, развестись – развелись давно, а квартиру не разменивали, так и жили соседями.