Кукла затворника

Обе женщины, зрелая и молодая, закивали. И покинули квартиру Наташи.

Она выждала какое-то время, затем последовала их примеру. Жила она в спальном районе, и если пройти до конца улицы, можно увидеть лесок. Наташа никогда в него не ходила. Считала, что там маргиналы собираются, чтобы на пеньках побухать. Но сегодня она была не против их соседства. Пусть себе накидываются, ржут, пляшут под музыку с телефона.

Наташа дошла до лесочка. Москва, расширяясь, не пожалела зеленой зоны. От той, что еще десять лет назад была, осталась только полоска. Как бородка на физиономии чудака, продлившего бакенбарды и пустившего их по контуру лица. Или филированная челка на голове постриженного под машинку гопника. Сто деревьев в три ряда. Дальше овраг со стоялой водой на дне и кучей бутылок. Но Наташа не стала капризничать. Отправилась на прогулку по тому лесу, что остался. Девушка гладила стволы березок. Подбирала желуди, упавшие с трех дубов. Срывала ягодки с кустов, но не ела их, потому что не знала, ядовитые они или нет. И все это время думала о том, что ей нужно менять свою жизнь.

В тех фильмах, где героини проходят через страшные потрясения, они всё переосмысливают. И, забив на все, идут к своей призрачной мечте. Но беда в том, что у Наташи ее нет. Была одна, Венеция, и она исполнилась. Хорошо начинать новую жизнь, когда знаешь, с чего. Но Наташа была уверена лишь в одном: она не будет больше работать в супермаркете. Да ее там и не оставят скорее всего. И чем же ей заняться?

На ум не приходило ничего. И Наташа не стала его насиловать. У нее есть березовая кора, желуди, ягоды…

Маргиналы ей так и не встретились. Может, для них еще слишком рано? Но, с другой стороны, свободным людям никогда временные рамки не мешали. Им что утро, что день, что вечер — все едино.

Наташа не взяла ни телефона, ни часов. Она обходилась без этого всего, находясь в плену, и за эти несколько дней у нее отпала в них надобность. И есть ей не хотелось. Точнее, жрать: поглощать сладкое и мучное. Ей даже казалось, что она похудела, но это вряд ли. Она на диетах сидела и по три недели, а скидывала всего кило полтора.

Вся дрянь, которой ее пичкал Карабас, вышла с мочой. Ее отправили на анализ. Полиция хотела знать, чем куклу Машу накачивали.

…Она снова вспомнила о своем кукольнике. Если его поймают, что она будет делать? Есть три варианта. Первый: выгораживать. Как жертва стокгольмского синдрома[1]. Второй: требовать самой строгой кары. А третий: оставаться объективной. Пока Наташа балансирует на грани. Она вроде бы и правдива, но в то же время снисходительна.

«А не написать ли мне об этом книгу? — подумалось вдруг ей. — На Западе жертва похищения так бы и сделала… — Но Наташа тут же одернула саму себя: — Но я живу не там. И моя история может заинтересовать телевизионщиков, они снимут пару выпусков скандального ток-шоу, я заработаю сотню тысяч рублей… А то и две. Но опозорюсь на всю страну. Героиней не стану точно. Как писательницей и гуру мотивации».

Она вышла из леска и направилась к дому. Путь до него шел через магазин. Может, порадовать себя печеньем? Но и денег при ней нет, какое счастье! Значит, придется обойтись фруктами и чаем. А завтра Наташа отправится на пробежку по лесочку. После — сходит в супермаркет, чтобы написать заявление по собственному. На ближайшее время планы составлены, а там уж как пойдет. Главное, дожить.

Наташа дошла до подъезда и села на лавку. Все же она еще не до конца оправилась, иначе не устала бы так. Солнце припекало. Наташа подставила под него лицо. И тут услышала: «Мяу». Скосив глаза, увидела худого черного кота с ободранным ухом. Не сразу она узнала в нем своего питомца.

— Бубенчик, ты? — ахнула Наташа.

— Мяу, — утвердительно ответил кот и потерся о ее ногу.

— Где ты пропадал?

Кот повел ушами и запрыгнул хозяйке на колени. Ошейника с бубенчиком на нем как не бывало. Пропал. Как и животик. Шерсть тоже поредела. В общем, выглядел ее котейка так, будто прошел за время своего отсутствия огонь, воды, медные трубы и… кучу помоек! Воняло от Бубенчика так, что пришлось его с рук скинуть.

— Пошли домой, гулена, — скомандовала Наташа. И Бубенчик потрусил к двери.

Когда они зашли в квартиру, кот тут же кинулся к месту, где обычно ел. Но там ни подстилки, ни чашек. Наташа все убрала, чтобы не расстраиваться при виде них. Ладно не выкинула. Как и корм. Достав все, положила Бубенчику еды, налила воды. А пока он ел, пошла набирать ванну.

Мыться ее кот не любил, но стойко переносил пытку. Не кусался, не царапался, только вырывался и блажил.

Когда Наташа вернулась в кухню, Бубенчик спал, уронив морду в пустую миску. Будить его она не стала. Пусть спит. Помыться можно и после. А пока он отдыхает, она сбегает в зоомагазин, купит еще кошачьей еды, мыла от блох и новый ошейник.