Куклоиды

Куклоиды понимающе загудели. Но эта перепалка, поддержанная толпой, не могла бы превратиться в настоящий политический инцидент. Население города было не столько миролюбиво, сколько легкомысленно. Они могли повздорить из-за приглянувшейся потаскушки, могли и наябедничать Выбранным или их знакомым, но такие ссоры были у куклоидов кратковременными — всегда можно было выменять желанную потаскушку у владельца, а с доносом до Выбранных и вовсе почти никто не доходил. Отвлекались. По дороге было столько игровых и танцевальных залов, и так зазывно стучали барабаны…

— Расступитесь, дорогу Королевскому Пособнику! — Лайла таки произнесла заготовленную фразу.

Куклоиды при слове «королевский» привычно расступились, освободив проход к Зеленому Дому. Оттолкнув нескольких Карлсонов, толпившихся в очереди за услугами парикмахера, Лайла ворвалась в помещение с воплем:

— Клавка, ты — гений! Как ты догадалась про красные колпачки?

— Какие колпачки? — Клавда приостановила процесс.

— Ну, укладочку.

— Не мешай, сейчас отпущу клиента и поговорим. — Она обрызгала краской волосы сидящего на полу карлсона. — Повернитесь, клиент. Очень хорошо. С вас 20 пробок.

— Сколько-сколько? — хором спросили карлсон и Лайла.

— 10 за вас и 10 за вашего начальника.

— А почему я за него должен пробочки отдавать?

— Королевский Указ, — рубанула Клавда.

— Тогда конечно. — Карлсон обреченно расстегнул рюкзачок, укрепленный на животе, и стал отсчитывать пробочки.

Пока он занимался арифметикой, Лайла подошла к Клавде и восхищенно прошептала:

— Ну, Клавка, ты даешь! Все дорогому Пиночку отдадим. Он будет доволен, похвалит нас.

— Вот еще, Пиночку! Как бы не так! Ему я отдам половину пробок от каждого.

— А остальные куда же? — Лайла растерялась.

— Раз не знаешь, значит, я себе возьму, — и, не дав Лайле времени на ответ, громко крикнула: — Следующий!

— Э, ты чего, погоди! Успеешь постричь. А ты, служивый, — она обратилась к очередному гвардейцу, — подожди на улице, Королевский Пособник будет совещаться.

Карлсон удалился и аккуратно закрыл за собой дверь. Никому не хотелось быть обвиненным в ШП.

38

Предыдущие высказывания Клавды произвели на Лайлу столь сильное впечатление, что она начала кое о чем догадываться.

— Ну, Клавка, рассказывай, что поделывала, пока меня не было? Заходил ли кто в гости? О чем беседовали?

— Да так, никто особенно не заходил.

— А поточнее?

— Миня-Таня заскочили, но испугались ножниц и выскочили.

— И больше никого не было? — В голосе Лайлы промелькнул намек на угрозу, но она его сразу уничтожила. — Все-таки я — хозяйка дома, гостей надо встречать достойно — потанцевать с ними, завести разговор о погоде и всякое такое.

— Я танцевать не могу, сама знаешь, а про погоду он не захотел.

— И кто же это, Клавка, не захотел с тобой поговорить на приличную тему?

— Никто. — Клавда отвернулась к стене.

— Признавайся немедленно! Я все равно узнаю. Слышала, как я теперь называюсь? А Королевскому Пособнику любой доложить рад. Говори.

— Если скажу, тебе же хуже будет.

— Мне хуже? Думай, что говоришь!

— Как хочешь. Ко мне заходил Пинок.

— Кто заходил???

— Пинок. Пинок заходил. Поняла?

— Это что же? Зачем он… А я как же? Я ведь Пособник по этому самому делу…

— Так рассказывать?

— Д-д-давай…

— Пришел, значит, сказал, что верит в мои способности, велел сделать Карлсонам прическу «красный колпак» и сказал про пробки — половина ему, половина мне. Всё.

— А мне?

— Он сказал, мы с тобой больше играть не будем.

— Ну, ваще… И чего мне теперь делать?

— Развлекайся. Мне надо еще кучу королевских клиентов обработать. Да и барби рвутся.

— А… а с барби ты тоже пробочки получать будешь?

— Уж конечно.

— А мне?

— Вот заладила. Тебе-то за что?

— Мне за что? А ты забыла, мерзавка, где все происходит? Между прочим, это мой дом. Возьму и выгоню.

— Королевского Парикмахера с Аксессуарами? Не смеши. А дом, может, уже мой.

— Как же так, Клавка, мы же были подругами. Мы с Томиком тебе телегу раздобыли, я тебя к себе привезла. А ты меня из моего же дома выгоняешь и не хочешь дать немножко пробочек?

— Дружба дружбой, а пробочки врозь.

— Ты — чудовище, — только и произнесла Лайла.

Она нажала на кнопочку на затылке, и из глаз ее полились слезы. Лайла достала из кармана специальный лоточек, сужающийся с одной стороны, приставила его к подбородку, собрала все до одной слезы и влила их себе в ухо. Таким образом цикл успешно завершился, и она вышла на улицу.

Лайла не получила заметного образования, была не очень воспитана, но ее механика — моргание, голос и особенно аппарат для плача — работала на славу. А уж похвастаться наличием такого аппарата, пусть и неработающего, не могла даже воплощенный идеал куклоидов — Беатрисс.