Куклоиды

— Спасибо, Томми, — Беатрисс уже успокоилась и без раздражения, тепло обратилась к Марише: — Я сейчас только осмотрю дворец и сразу помогу тебе, — и, слегка поколебавшись, добавила: — Де-точ-ка.

Последнее слово, правда, у нее получилось как-то не очень ласково, Беатрисс это почувствовала и решила позже потренироваться, может быть, даже на себе.

9

Теперь, когда Мариша наконец-то замолчала и закончилась официальная часть, Беатрисс смогла окинуть взглядом свое будущее жилище. Дворец, настоящий дворец — с башенками из красных элементов, с темно-желтым основательным цокольным этажом, с окнами и окошечками, балконами и галереями. Глаз не оторвать! А вход — портал! Беатрисс могла войти не наклоняя головы, по росту, значит. Дверь была заманчиво приоткрыта. Пора было зайти и полюбопытствовать. Потому что внешний вид дворца — это вопрос престижа, а его внутреннее устройство — сугубо личные удобства и комфорт.

Она решительно шагнула через порог. За ней протолкнулась Мариша, и пока Беатрисс интересовалась объемами, вошел и Томми, по-хозяйски бормоча: «Добро пожаловать, заходите, поздравляю…» На улице остался только Пуся.

На его рост и телосложение ни один дом в Кукборге построен не был. В принципе, у Пуси было кое-какое пристанище — навес из полиэтиленового пакета, одним концом прикрепленный к крыше берлоги Томми, а другим привязанный к ближайшей сосне. Навес был натянут довольно низко. Пуся забирался туда только ползком, и то редко. В непогоду.

А Красный Дворец совсем другое дело. Закатный свет попадал внутрь через многочисленные окна и делал воздух розовым. Но ни розовый воздух, ни громадный зал — единственное помещение во всем дворце — не шли ни в какое сравнение с чудесным треугольным осколком зеркала, который тремя кусочками жвачки был прикреплен к стене напротив входа.

Беатрисс сразу ринулась к нему. Зеркало висело очень удобно, была видна вся голова и кусочек бархатного болеро. Поэтому она поправила локоны, повертела головой вправо-влево, чтобы посмотреть, как они взметнутся. И… О чудо! По обе стороны от зеркала она заметила две колонны значительной высоты. Красиво? Разумеется, красиво. Но если бы только это! Колонны были сделаны из пробочек от пепси! Это было настоящее богатство. И Беатрисс, имевшая опыт общения с человечками, радостно завопила: «Чур мое, чур мое!» — и быстро дотронулась до обеих колонн. Сначала до левой, а потом до правой.

Мариша завистливо всхлипнула, а Томми подумал, что лень его когда-нибудь погубит: «Жалость-то какая! Неужели я не мог заглянуть внутрь перед Перескоком? Но мне в голову не пришло, что Клоша так богата. Кто вообще это знал? Кружева с юбки были ободраны давно. Даже я их не помню. Ну, давала она уроки танцев. Я и сам у нее занимался: час кружения — одна пробочка. Так кто это может выдержать больше десяти минут? Значит, шесть сеансов можно откружить за одну пробку. А тут их…» И Томми занялся подсчетом. Беатрисс же, не обремененная знакомством с Клотильдой, уже давно подсчитала то, что смогла.

— Десять и две и еще много! — торжествующе констатировала она.

— Десять и две называется дюжина, — заметил Томми, который много чего знал и не мог не поделиться с другими.

— Дюжина? Странное слово. Запомню. А кто-нибудь здесь раньше жил? — На самом деле даже по наличию зеркала Беатрисс стало понятно, что она не первая хозяйка этого жилища.

— Здесь жила прекрасная Клотильда.

— И… и что? Она переехала?

— Можно сказать и так. Сегодня я отвез ее на Свал… то есть на Родину.

— А что с ней случилось? Срок жизни закончился?

— Да нет, она вполне могла бы еще несколько лет блистать в среде Выбранных. Фигура у нее была замечательная. Но Клоша имела Вредную Привычку. В результате потеряла лицо.

— Какие ужасы вы рассказываете, Томми. Я не представляла, что в наше время, когда столько возможностей для здоровой жизни, кто-то еще имеет Вредные Привычки. Неужели она любила выгорать? Или ее заставляли?

— Наоборот! Сколько раз ей объясняли, рассказывали, чем все закончится. А она увидит солнце и бегом на пляж, и только: «Мне это приятно». И довыгоралась. Вчера встретил ее. Идет по улице вся белая, даже глаза выцвели. Вот и отвез ее. А обратным рейсом вам Перескок устроил.

Томми замолчал, а Беатрисс подумала, что никогда, никогда не будет выгорать. Ее хорошенькое личико решительно желало сохраниться на века.

С крыши слышался азартный стук — это Пуся-Прыщ сам с собой играл двумя костяшками в домино. На улице стало тише. Все вновь прибывшие были пристроены по домам, дворцам, казармам — кто куда, в соответствии с происхождением и предназначением.

10

Начиналась ночная жизнь Кукборга. Зажглись карманные фонарики, которые были разложены во множестве вдоль улиц города. Из-за угла доносился барабанный бой на фоне стонущих духовых инструментов — там были танцы, а из следующего за Красным Дворцом строения, игорного зала, рвался на вечернюю улицу дружный смех. Это был смех по случаю крупного выигрыша.