Куклолов

Когда-то покидают нас любые печали. Олег знал, печаль об утраченной жизни не рассеется ещё долго. Но, подвластная услышанному стихотворению, она словно сдала одну из позиций, с хрустом отступила… Он чувствовал: тоска вернётся. Но пока есть передышка, несколько часов, может быть, дней покоя. Кто-то взмахнул рукой, и его временно отпустило. Щелчок, и судорожно леска взлетит, а следом вспрыгнет локоть… Кто-то и его дёрнул за ниточку: накипь на душе разошлась, а тело послушно шевелилось, бежало, впитывало новую жизнь…

Кое-где на улицах ещё остались новогодние украшения; Олег летел мимо обмотанных гирляндами деревьев, мимо залепленных бумажными снежинками витрин, мимо цветных флажков на фонарях. В ушах грохотала кровь, а слова стихотворения, на удивление запомнившиеся с одного раза, ложились на звуки вечерних улиц: сигналы машин, свист ветра, пиликанье светофоров на перекрёстках, шум тысяч шагов…

Подходя к банку, Олег испытал мимолётную жалость: возможно, имело смысл дождаться Катю с поэтического вечера, свести более близкое знакомство. Но… Он ещё успеет; в конце концов, кто мешает подойти к ней в общаге? В следующий раз он не станет вести себя как болван. В крайнем случае, разыщет того толстячка из комнаты напротив кухни и попросит нормально познакомить его с Катей.

Отряхивая ботинки в предбаннике, Олег даже слегка стыдился, что вот так, из-за каких-то строчек и горящих Катиных глаз позабыл о маме, об отце.

– Но ведь не забыл же.

Охранник подозрительно обернулся, и Олег закончил, уже про себя: не забыл же. Вот, идут за твоими куклами, батя.

К счастью, паспорт был с собой: мама заставляла всегда носить его в рюкзаке, на всякий случай. Вот и настал случай… А кроме паспорта не понадобилось никаких документов. Олег даже удивился. Вспомнился эпизод из «Кода да Винчи»1 – как из сейфа забирали ценный криптекс2. Там нужен был какой-то код…

Впрочем, как оказалось, и тут тоже. Только объявили об этом уже в самый последний момент, когда сотрудница банка в вырвиглазно-синем галстуке провела его в тесную комнатку в полуподвале.

– Набирайте.

– Что?.. – воззрился на неё Олег, всё ещё высунув язык, как гончая после охоты.

– А, да… Простите, Олег Валерьевич, у вас же не цифровой код. Одну минуту…

Девушка исчезла, оставив его среди решёток и белых стен. По натянутым нервам стегануло страхом: сейчас стены сдвинутся, полоток пойдёт вниз… Олег мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли. Что там она сказала? Не цифровой код? Если не цифровой, то какой?

– Назовите кодовое слово, пожалуйста, – снова появляясь в дверях, попросила девушка.

Олег нахмурился. В письме отца о кодовом слове не было ни намёка.

– Оно точно есть? – глупо спросил он.

– Разумеется, – с лёгким удивлением учтиво ответила сотрудница банка.

Если отец не дал подсказки, значит, это что-то очень, очень очевидное. Куклы? Слишком просто. Хотя, может быть, как раз оно.

– Сколько у меня попыток?..

– Две.

– Куклы.

– Неверное кодовое слово.

Олег закусил губу. Не хватало проморгать отцово наследство из-за тупости.

– Одну минуту… – попросил он, приваливаясь к стене. Сердце грохотало, ноги гудели после бега. Мысли путались. Что такого мог загадать отец? Их фамилию? Мамино имя? Тоже слишком просто, Крыловых пруд пруди, и Ангелин тоже. Что тогда? Что-то, что легко придёт в голову, что обязательно связано с куклами – в этом Олег не сомневался, у бати все пароли были связаны с театром, – что-то, что он знает так же хорошо, как отец… Что-то самое частое… О чём отец говорил больше всего? Кукольный театр – это понятно… Но слишком обще… Что-то уже…

Девушка деликатно кашлянула.

Ну что, что? Что они оба знали? О чём отец говорил чаще всего? Куклы. Театр. Головы, руки, механизмы, корпуса, кукольная анимация… Открывающиеся рты, хлопающие веки, блёстки на глазах… Ну что ещё? Лески, локти, арабески? Опять эти стихи прыгают в голове, заклинило, как карусель, как лопасти вечного ветряка в кабинете физики…

– Мельница. Мельница, – проговорил Олег, задыхаясь, проделав в мыслях маршрут куда более стремительный, чем совсем недавно пробежал наяву.

– Всё верно, – кивнула девушка и загремела связкой ключей на сером облезлом шнурке, похожем на сантехнический лён или крысиный хвост. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем решётка распахнулась, и перед Олегом предстала крохотная дверка сейфа – ещё меньше, чем шкафчик в школьной раздевалке. Волнение исчезло; совершенно хладнокровно проворачивая ручку сейфа, он удивлялся, как это кодовое слово не пришло в голову сразу. Мельница. Этой пьесой, «Серой мельницей», отец проел плешь и ему, и маме… Куклы, которых он с таким упоением и ослиным упрямством собирал так долго, – это ведь персонажи именно «Серой мельницы». Как же просто…