Кукловод

Очередная попытка открыть глаза длилась для меня часа полтора, по ощущениям. И когда я, наконец, сумел разлепить непослушные веки, то обнаружил себя лежачим в какой-то медицинской палате. Кровать с пультом, холодильник в углу, плоский телевизор на стене напротив. Картину довершало широкое окно, за которым сейчас царила темнота, расцвеченная огнями никогда неспящего мегаполиса, и множество медицинских приборов, которые стояли возле меня, впиваясь в мое тело десятками трубок, проводов и датчиков. М-да, это явно не бесплатная койка в бюджетной больничке…

Справа стояла стойка с целым набором инфузионных насосов, что по очереди пичкали меня десятком различных препаратов, периодически попискивая и мигая лампочками.

Я попытался было осмотреться получше, но вскоре отбросил эту идею. У меня болело абсолютно все, и не хотелось не то что шевелиться, а даже просто дышать.

Внезапно мой мозг молнией пронзило осознание. Силы нет. Совсем. Я пуст, как дырявый карман распоследнего бродяги. Вот теперь-то стало вообще хреново. Пульс участился, прибор за моей головой начал что-то тревожно сигнализировать. В палату тут же вбежала молодая девушка и принялась что-то надо мной колдовать, но я смотрел невидящим взглядом сквозь нее, и думал только об одном: «Сила, Сила, Сила… мне она нужна!»

Видят все боги мира, если бы я был в состоянии, то я бы попытался убить медсестру, настолько меня ломало от отсутствия энергии смерти, с которой я не расставался ни на миг в последние десятки лет. Да, звучит просто чудовищно, и я потом очень долго ругал себя за подобные мысли, но в эту секунду мне такое решение показалось не просто привлекательным, а единственно верным. Как же хорошо, что я был слишком слаб, чтобы даже просто попытаться почесаться.

Где-то за ширмой послышалась возня, и я понял, что в палате помимо меня еще кто-то есть. Из-за белой ткани показалась голова, увенчанная полицейской фуражкой, а потом и все остальное тело.

— Что-то случилось?! — Взволнованно осведомился неизвестный мне сотрудник органов, но медсестра не обратила на него никакого внимания. — Эй, с ним все в порядке?

— Не мешайте! — Одернула его девушка, и тот послушно замолчал, предпочтя снова исчезнуть за ширмой.

Вскоре мне сделали какую-то инъекцию через уже вставленный в вену катетер, и мое состояние… нет, не улучшилось. Просто стало пофиг. Ломка все так же продолжала терзать мое тело, но переносить ее стало гораздо легче.

А медсестра, по-видимому, довольная достигнутым результатом, вышла из палаты, оставив меня наедине с полицейским. Тот явно фонил какими-то эмоциями и чувствами, но я не мог сконцентрироваться и прочитать их, потому что отсутствие Силы просто выворачивало мое нутро, мешая даже сосредоточиться на собственных мыслях. Не удивительно, что я его не заметил.

Но укол действовал все сильнее, и постепенно в голове одновременно начало и туманиться, и проясняться. Я, избегая двигать шеей, обвел помещение одними глазами, осмотрелся уже более сознательно, и вдруг обнаружил, что моя рука пристёгнута наручниками к койке. Охренеть! Да я же

— Эй, служивый, выгляни сюда. — Тихо просипел я, но страж порядка меня расслышал.

— Чего? — Вынырнул он из своего тканевого убежища.

— Что происходит вообще?

— Откачали тебя, вот что происходит, — недовольно пробурчал тот в ответ.

— А ты тут чего сидишь?

— Смотрю, чтоб ты не сбежал куда-нибудь.

— Ха-ха, — совершенно безэмоционально пробормотал я, — я сейчас и ходить-то могу исключительно под себя, куда уж бежать?

Полицейский только безразлично пожал плечами и собирался уже вернуться на свое место дежурства, скрывшись от моего взгляда, но я остановил его еще одним вопросом.

— Погоди! А за что меня арестовали хоть?

— А что, столько всего натворил, что даже не догадываешься? — Желчно сыронизировал парень в форме.

— Я серьезно. Меня тут двумя очередями из Калашей прошили, а ты надо мной издеваться удумал.

Видимо, мои слова прозвучали достаточно убедительно для полицейского и все же сумели немного всколыхнуть в нем жалость, так что снизошел до ответа на мой вопрос.

— За убийство тебя арестовали.

— Это за какое-такое еще убийство?

— За убийство Вагона. Анатолий Вагин который.

Эх, Вагон-Вагон. А я уж и думать про тебя забыл, грязный ты ублюдок.

Это последнее что я успел подумать, прежде чем провалиться в тяжелое и душное беспамятство.