Кукловод

— Мертвяков из могил подымает, а частенько он их туда и закапывает. Лоб Ху-Рарка наморщился, а кулаки невольно сжались. Так случалось всегда, когда он хотел сказать что-то важное.

— Ты мой ученик, червячок. И должен знать, что ты сильно окреп за эту неделю, а твой двуручник уже не висит, как мокрая сопля в руке.

Неделя в обучении — огромный срок. Во времена столетней войны, мы обучали молодых орков за два месяца, и они уходили дорогой меча или секиры… Но дело то не в этом, гррх.

— А в чем, учитель?

— Держи меч ровно, — Ху-Рарк поправил топором его руку. Он часто заставлял его держать меч прямо на ходу, все время приговаривая, что подобный двуручник требует особой крепости мышц. — Скажи, Ферро, на чьей стороне ты бы сражался в столетней войне? На стороне орков или людей? Ферро пожал плечами. Вопрос ему был непонятен.

— Когда мы придем туда, куда идем, — Ху-Рарк сделал свой голос значительно тише. Свинопас и не догадывался что орки так умеют. — Там, ты не сможешь ответить, что хочешь сражаться за людей. Тебе вобще стоит забыть, что в тебе есть добрая половина от человека, и лучше бы навсегда. Орк говорил загадками. Это пугало Ферро больше, чем его постоянные оскорбления и рычание прямо в лицо.

— Ферро, мир таков, что пришел момент, когда людей нужно уничтожить, или сам мир упадет в бездну…

— Ааа…

— Об этом говорят все: шаманы, кудесники, и даже эльфийские пророки на границах леса… Слушай Ферро, на земле Тулурка поднятые гули рассыпаются в прах, тролли и песчаные слоны падают замертво без всякой причины. А слышал о демоне, что бушует в Гибурге? Ему было десять тысяч лет, но разрушив город, он просто уснул прямо на камне и похоже больше не проснется. Он жил десять тысяч лет, Ферро! Что говорить об этом, как его… волшебстве, и о том, что здесь, в Тулурке, даже эльфы рождаются с короткими ушами.

— Здесь, — шепотом добавил он, сообщая страшный позор орды, — от орков иногда рождаюся самые оббыкновенные человеческие детеныши.

Слабые, без клыков, как люди…

— Как это? Где же они?

— Убиваем при рождении.

— З-зачем?

— Как зачем? — простодушно удивился Ху-Рарк. — А чтоже им мучиться и жить такими уродами? Свинопас недоуменно покачал головой. Это было столь поразительно, что он только и выжал из себя удивленное:

— Оооо…

— Ты разве не слышал о надвигающейся войне, червячок? Часть племен уже напала с юга. Они теснят человеческие силы все дальше и дальше.

Но люди могут подогнать свои артеллирийские батареи, и тогда они опрокинут наши силы, и поэтому с севера придут вервульфы, оборотни, а изнутри людские города будут разорваны гулями, что иногда называют третьей стороной.

— А эльфы?

— Что эльфы? Третья сторона не переваривает зеленых любителей цветочков. По составленному договору эльфов с гномами положат в одну маленькую могилку. Ростом они не вышли, так что сам понимаешь, места много не займут. Вот такой будет гробик! — засмеялся орк и показал двумя пальцами миниатюрный ящичек.

— Учитель, а чью сторону представляет Калиль?

— А ты еще не догадался, червячок? — насмешливо посмотрел на него Ху-Рарк, — Калиль и Шара — вервульфы, оборотни… Гррх, но не о том речь. Ты готов отказаться от человечьего племени? Если нет, лучше бы тебе повернуть назад сейчас, ибо потом живым ты развернуть не сможешь. Ты отказываешься? И Ферро кивнул. Отказаться, так отказаться. Пожал плечами. Почему бы нет. Кого там жалеть? Благородных дворян что-ли? Главное, что папку то мы спасем, великий учитель?

* * *

И тогда Рьёга достал скрипус.

— Дворянские замашки, — Рьёга фыркнул, — Мы оба знаем, что никакой ты ни граф.

— О, Рьёга Красный, мой благородный друг, — как обычно с пафосом произнес Болотный Нэйн, — возможно, титул и имя мое никому неизвестны нынче, но это не значит, что я не носил этот титул в прошлом… в далеком прошлом… — грустно вздохнул лже-граф. — А вы не находите это зрелище немного мрачноватым? Крики. Кровь. Звон оружия. Выстрелы… С этими словами он достал изящный расшитый серебром платок и показательно протер увлажненные глаза:

— Право слово, это так печально… Все эти люди обречены на тяжкие страдания, мучения в конце которых даже смерть не будет подарена им… Так и будут бродить безымянной массой, пока лишь огонь не развоплотит их бренные поднятые из земли тушки… О, наши воины могучи и сильны, но истинно достойны сожаления. Не стесняйтесь проявить чувства, дорогой Рьёга, — при этом Граф весьма натурально всхлипнул. Рьёга смотрел на него, как на самого последнего идиота. Актер дряннейшего театра отыграл бы эту сцену лучше.

— Играйте, играйте дорогой Рьёга, — замахал Нэйн руками. — Не обращайте внимания на мои недостойные слова. Рьёга никогда не понимал своего спутника. Это раздражало. Но тем не менее он поставил пальцы на струны, начиная с пиццикато, продолжим мелодию сложными флажолетами и скоростными переходами.