Кукловод: Реквием по Потрошителю (СИ)

— Мне подрезали тормоза, но это ты и сам знаешь. Во время нашего разговора я потерял управление автомобилем. Тормоза не сработали, я вылетел с моста прямиком в реку. Выжил, но стеклом мне пробило глаз. Кое-как выбрался в открытое окно, выплыл на берег, когда автомобиль уже ушел на дно. Точно так же как и я сам.

Мадара смотрел на дно бокала, лениво взбалтывая янтарь внутри него.

— Ты ведь наверняка наслышан о моих «связях» с подпольным миром?

— Лишь слухи о взятках.

— Именно, — кичливо кивнул Учиха, указав бокалом напротив, в сторону стоящего кресла. Итачи присел, недоверчиво приняв оставленный Кроликом на стеклянном столике бокал. — Уж прости, аптечки первой помощи это место не держит, в вине добавлен легкий наркотик, чтобы ты смог протянуть еще чуть больше. Что касается меня… Еще до шайки Мастера я тесно сотрудничал с местными якудза, я ушел в подполье Токио, погрузившись в его ночную жизнь. По правде говоря, многие главы были рады увидеть меня в качестве своего «подручного» с нехилым багажом знаний. Мне помогли скрыться и жить незаметно для полиции.

— Но как ты попал сюда? Неужели все еще участвуешь в группировке Мастера? — с отвращением предположил Итачи, залпом осушив бокал. Тупая боль сковывала все тело, отдаваясь легкой дрожью в руках. — После всего, что произошло.

— Это я привела Мадару сегодня с собой по его просьбе просто в качестве зрителя, — вмешалась Кугая, проведя острым ноготком по щеке мужчины, смотря с неприкрытым восхищением, отчего у Итачи встал горький ком неприятной догадки, что эти двое состоят в интимных отношениях.

— Для чего? — не унимался детектив.

В дверь постучали. Мадара моментально подхватил маску, но не успел надеть, когда дверь уже открылась. Однако, находясь к ней спиной, мужчина оставался незамеченным. Вошедший черный Зетцу с искренним сожалением опустил голову.

— Прошу простить мою дерзость, Кагуя-сама. Мастер в ярости из-за купленного вами игрока и немедленно требует вас к себе в третий зал.

Кагуя, нисколько не смущенная прерванным разговором, повернула пристроенную на плече Мадары голову, томно прикрыв глаза.

— У ребенка отняли игрушку, и он тут же требует к себе внимания, — и расцепила нежные погрязшие в крови руки, оставив поцелуй в уголках губ Учихи, пообещав, что скоро вернется, откланялась вместе с охранником Мастера.

Воцарилось неловкое молчание, но длилось оно лишь по мере того, как на экране, показывающем коридор, где отдалялась женщина, полностью опустело. Тогда Мадара и произнес слова, непривычно жестокие даже для него:

— Сегодня я убью его, — сколько сладости, несмотря на их горечь, в них было. Улыбка расплылась в привычную претенциозную усмешку.

Опешивший Итачи не сразу понял их смысл. А Мадара, осушив бокал одним залпом, запрокинул голову.

— Ты ведь все прекрасно знаешь, Итачи, и именно поэтому не вернулся в службу безопасности, а остался вести дело Мастера.

— Откуда ты знаешь?

Нервный смех прокатился по комнате, захмелевший Мадара откинул пустой бокал, прокатившийся по столику в сторону Итачи.

— Откуда? Оттуда, откуда знаю и о провалившейся работе в Киото по делу обиженного судьбой Кукловода.

Мужчина наигранно развел руками, щелкнув пальцами.

— Но все это не имеет значения. Знаешь, тебе больше нет смысла гоняться за Учихой Обито, потому что сегодня я убью его, — отрешенный, направленный в пустоту потолка взгляд выражал ничтожную боль. Когда Мадара опустил голову, лицо его исказилось безумием, рассеченным гневом. — Я убью эту мразь, посмевшую играть на моих чувствах, водящую меня за нос почти год и убившую моего брата.

Если бы не защитное стекло, крик Мадары разрезал бы арену глухим эхом. Итачи не знал, что ответить, да и мог ли он. Эта больная исповедь, имеющая права быть в сердце.

— Сегодня, на ужине среди приближенных, как сопровождающий Кагуи, я убью его, отравлю его питье. Яд — единственное, что может достать его. Знаешь, ни один я так думаю. Видел ли ты вблизи этого ублюдка?

— Нет, — хрипло ответил Итачи, сморгнув с ресниц пот.

— На нем туча непробиваемой дряни вроде бронежилета, на каждом квадратном метре — охрана, которая дышит ему в затылок. А все потому, что Обито понимает: его время подходит к концу. Кагуя Ооцуцуки — женщина, заплатившая за тебя, глава семьи якудза Ооцуцуки, думаю, ты слышал эту фамилию. Она, можно сказать, «крышует» Замок Мастера. И даже она поняла, что нынешнего Мастера захлестнули безумие и паранойя, и в скором времени он не сможет держать власть в руках. Власть — это песок, удержать его можно лишь в песочных часах, но если они разобьются, то песок убежит сквозь пальцы, не успеешь ты подставить другую руку. Часы разбились Итачи, и песок уже посыпался. А я буду новыми часами.

— О чем ты?

— Кагуя, — манерно протянув, Мадара вскинул рукой жеманным жестом на манер гуру замка, — собирается сделать меня новым Мастером. Правда забавно? Своеобразное правопреемство.

Хриплый возглас не то удивления, не то непонимания вырвался жгучим хрипом из груди детектива.