Кукловод судьбы [СИ]

— Я командую, когда люди просят моей помощи, но не умеют принять ее, — отрезала отшельница. Она впихнула Серену внутрь повозки и сама уселась напротив. Гретана растерянно смотрела на них. Возница слез с козел и неловко подставил руку, чтобы принцесса оперлась на нее.

— Пошел прочь, мужичье! — гаркнула Гретана и влезла в карету сама.

— Разуйся, — велела отшельница Серене.

Она взяла ступни девочки и принялась легонько растирать их. Холода как не бывало. И тошноты.

— Спасибо, госпожа… прости, не знаю твоего имени…

— Фелион. Люди звали меня Фелион.

* * *

Широкие двери апартаментов Магической Канцелярии были зеркально-черными. На обеих створках красовался личный герб Придворного Мага: безлицая голова, пересеченная огненным мечом. Язычки пламени шевелились, как настоящие, и обслуга Чиновых Палат старалась петлять в обход зловещего коридора. А если миновать его никак не получалось, то курьеры и уборщики бочком продвигались мимо черных дверей, отворачивались от страшных голов, пальцами творили охранный знак. Иначе эти головы представали слугам вместо собственных лиц, на их собственных плечах в отражении зеркальной поверхности. Ох как не завидовали тем, кому выпадала сомнительная честь подавать обед лордам и мэтрам волшебникам!

То ли дело дверь личного кабинета Кэрдана в апартаментах — неприметная, без всяких опознавательных знаков, на углах даже чуть-чуть обшарпанная. Если временщик и страдал манией величия, то на окружающей обстановке это не отражалось..

Интерьер кабинета был сугубо функционален — ни малейшего отпечатка личности, индивидуальности, характера хозяина. Стены — абсолютно голые, если не считать стеллажей до потолка, забитых трактатами по естественным и политико-экономическим наукам. Пол выстлан блекло-серым паркетом, в тон стенам. Ящики в небольшом рабочем столе запечатаны смертельными заклятьями. За этим столом Придворный Маг сейчас принимал посетителя — темноволосого мужчину лет тридцати в запыленном дорожном камзоле.

Он был высок и худощав, густые угольные брови нависали над острым взглядом черных глаз. Глаза и брови могли бы придать мужчине угрожающий вид, если бы не взъерошенная копна волос. Казалось, на голове у него свила гнездо ворона. С такой прической он походил на безалаберного студента. Но когда молодой человек заговорил, оба впечатления рассеивались — и устрашающего колдуна, и юноши-разгильдяя. Тембр его голоса был низким и глубоким, тон — спокойным и почтительным.

— Милорд, присутствие фей улавливается в лесах Элезеума лишь тонкой нитью. В столице пятнадцатилетней давности оно ощущалось сильнее. Если вы позволите высказать предположение — либо феи предвидели наш приход и скрылись, либо…

Посетитель замешкался, пытаясь сформулировать продолжение фразы, и Кэрдан договорил за него:

— Либо феи никогда не обитали в лесах к востоку от Кситлании?

Младший маг кивнул.

— Да. Только проходили сквозь Элезеум. Но эти леса напитаны некой силой. Совершенно чуждой и неузнаваемой.

— Сквозь лес, который мы привыкли называть Элезеумом, — поправил Придворный Маг. — Как я и предполагал. Магия фей рождается не на землях Ремидеи. Элезеум не принадлежит нашему миру. Лес за Восточными Столбами — лишь перевалочный пункт. Врата, через которые Элезеум входит в наш мир. Чуждая сила, смутившая вас — сила портала, перекрестка миров. Я должен овладеть этой силой, даже если для этого мне придется отбыть в Кситланию.

— Оставить столицу, милорд? Академию, Канцелярию — все, созданное вашими трудами? Уехать в провинцию?

Кэрдан рассмеялся.

— Артан, Артан! Вы совершили невероятное открытие, но так и не осознали его мощь? Так называемая «столица» окажется заштатной провинцией в империи, которую я воздвигну. Ибо сердце моей империи будет в Кситлании, вблизи портала, чтобы питаться его энергией и мощью.

Артан скептически покачал головой.

— Неужели ради этой империи, еще не созданной, вы готовы бросить уже достигнутое? Если сейчас вы оставите королевство, все рухнет. Слишком много желающих уничтожить влияние магов в королевстве. Вы пожертвуете институтами магической власти, которые созидали годами?

— Ребенок ломает ветку клена, зажимает между колен и воображает, что скачет на лошади. А другой веткой размахивает, как мечом. Он доволен игрой — и пусть его! Тот ребенок, кто отвернется, если ему подведут боевого коня, дадут полное облачение и настоящий меч. Он не расстанется с кленовыми ветками, не променяет свою игру на подлинную силу. Все ныне достигнутое, Артан, весь институт магической власти — ветка клена по сравнению с порталом и силой иных миров, разлитой в псевдо-Элезеуме.

Артан осмелился возразить:

— Ребенок ломает ветку, затем бросает ее. Как же быть «ветке»? Как быть с моими товарищами? Преподаватели и старшекурсники смогут постоять за себя, а как же юные студенты? Кто защитит их?

Кэрдан улыбнулся.

— Быть может, новый Придворный Маг? Ученик, способный читать мораль учителю, способен занять его место.

Артан опешил. Лицо не дрогнуло, зато магическая аура всколыхнулась оранжевым — знак предельного изумления.