Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

В-третьих, в настоящее время нам известны подлинные постановления Политбюро ЦК ВКП(б), в том числе и за 1934–1936 гг. Ни по характеру рассматривавшихся вопросов, ни по форме, ни по стилистике они не имеют абсолютно ничего общего с “постановлениями Политбюро ВКП(б) ”: это сугубо деловые, сухие записи, лишенные какой-либо риторики и многословия, с конкретными поручениями конкретным ведомствам и лицам. Таким образом, мы можем сделать твердый и окончательный вывод: перед нами сфальсифицированный комплекс документов.

Но, констатируя этот безусловный факт, мы не вправе отказаться от попытки ответить, по крайней мере, на три вопроса: кто и с какой целью прибег к столь масштабному подлогу, как он был изготовлен, и каково было реальное воздействие этого подлога на принятие ответственных политических решений германским руководством? Именно эти вопросы и ответы на них представляют гораздо больший интерес, нежели сам факт разоблачения фальсификации»[71].

Во многом я согласен с вышеприведенными доводами Козлова, особенно с их заключительной частью. Нужно, просто необходимо во всем детально и скрупулезно разобраться. Хотя бы потому, что писал эти «очевидные фальшивки» отнюдь не пришибленный жизненными невзгодами идиот или охочий до рейхсмарок авантюрист международного масштаба, а очень информированный человек и, безусловно, выдающийся аналитик того времени.

А попадаться на дешевки типа «автор не знал точного названия высшего органа партийного управления» просто недопустимо для работника основного государственного архива. Ведь мы имеем дело не с фотокопиями документов, а с произвольным изложением того, что в них содержалось. И все эти сермяжные «клазустуры» приводились либо для отвода глаз, либо для пущей важности, но сути дела при этом не меняли. Главное здесь – вопрос о том, представляла ли эта информация интерес для немцев, была ли она востребованной в руководстве рейха, использовалась ли им при выработке конкретных внешнеполитических шагов или нет?

Еще одна существенная деталь – писал донесения в Вене один и тот же человек, которого можно было бы, при наличии доброй воли, сравнительно легко «вычислить» по почерку и далее без особого труда пройтись по его контактам и связям. При составлении текстов донесений автор, очевидно, маскировался, чтобы при возможном их перехвате было бы невозможным сразу определить первоисточник информации. Наконец, упомянутые в сообщениях неизвестного сочинителя «постановлений» работники НКИД и полпредства (посольства) СССР в Австрии – реальные лица с особым статусом (заведующие некоторыми отделами дипломатического представительства и помощник посла). Вам что-нибудь говорят сегодня такие фамилии советских дипломатов, как Б. Стомоняков, К. Юренев, И. Кудрявцев, П. Некунде и др.? Нет, и это неудивительно, хотя именно они постоянно, наравне с М. М. Литвиновым и Н. Н. Крестинским фигурируют в указанных материалах как работники, причастные к деятельности «Особого» и «Восточного» отделов НКИД, а также «Особого отдела полпредства в Австрии».

Есть еще один весомый аргумент в пользу того, что легковесными оценочными суждениями от действительно важного вопроса о достоверности или, наоборот, недостоверности материалов из «архива фон Папена» просто так не отмахнешься.

В январе-феврале 1995 года в Институте всеобщей истории РАН проходила международная научная конференция «Начало войны и Советский Союз. 1939–1941 гг.». Конференция эта, к слову будет сказано, была организована по инициативе Центра Каммингса по исследованию России и стран Восточной Европы Тель-Авивского университета Израиля и финансово спонсировалась британцами, на ней много говорилось о деятельности разведок СССР, Германии, Англии и США, но не об этом сейчас речь.

В основном докладе директора ИВИ, тогда еще члена-корреспондента РАН А. О. Чубарьяна на тему «Советская внешняя политика осенью 1939 года» была дана развернутая характеристика существующей источниковедческой базе научных исследований по данной теме. Докладчиком был сделан вывод (с которым трудно не согласиться) о том, что в протоколах Политбюро ЦК ВКП(б) того времени почти нет материалов по ключевым внешнеполитическим вопросам. «Видимо, – заключил докладчик, – важнейшие внешнеполитические проблемы обсуждались советским руководством в узком составе и без протоколов»[72].

Вывод крайне немаловажный для обсуждаемой темы. Кстати, С. А. Кондрашев тоже участвовал в работе этой конференции, безуспешно пытаясь убедить большинство ее участников, что советская внешняя разведка (ИНО НКВД) отнюдь не дремала и давала «наверх» обильную информацию, поэтому последующие утверждения маршалов Жукова и Тимошенко о «сокрытии от них многих важных сведений» не соответствовали истинному положению дел.