Кукловоды павшей империи (СИ)

Поверхность Теората представляла собой угнетающее зрелище: с высокой смотровой площадки, на которую выводил подъёмник, во все стороны до самого горизонта простиралась безжизненная серая пустошь. Среди гористой местности во многих местах угадывались остатки былой архитектуры, что за сотни лет запустения почти полностью рассыпались и покрылись тем же серым налётом, что и всё остальное, и теперь казались неотъемлемой частью ландшафта, а вовсе не развалинами некогда процветающей столицы.

И всё же людей неизменно влекло наверх. Каким бы надёжным, обеспеченным и безопасным ни был подземный город, его каменные стены и своды не могли заменить дуновения ветра в лицо и неба над головой.

Так, слово за слово, были вырыты шахты и построены лифты, а рунные мастера изобрели дыхательные маски на основе кейсарина, и на сегодняшний день почти любой желающий мог позволить себе время от времени подниматься наверх и любоваться миром, где некогда проживали его предки.

Одним людям дозволялось бывать на поверхности чаще, другим реже. Одни вынуждены были платить, другие пользовались подъёмниками бесплатно — всё зависело от положения в обществе. Гилберту и Каранее, как кадетам Зала Войны и будущим офицерам, такие посещения дозволялись раз в неделю.

Как только Гилберт сделал первый вдох, кейсариновые пластины на маске засветились лазурным сиянием, очищая проходящий через них воздух. Маска Кары испускала тот же свет, выдавая частоту её дыхания. Вместе они подошли к краю площадки; Кара уселась на перила, перекинув ноги наружу, Гилберт встал рядом.

Выходя сюда впервые, люди часто удивлялись чёрному цвету балюстрады, столь редкому в самом городе. На улицах Самет'Хорана, равно как и в зданиях, все проходы, помещения и мебель выдалбливались из сплошного чёрного гранита, сливаясь в единую мешанину фигур, едва различимых даже в свете кейсариновых ламп. Из-за этого, дабы не врезаться в столы и не запинаться о пороги, жители взяли в привычку окантовывать углы светлой краской, а кто побогаче — полосками кейсарина с осветительными рунами. Таким образом смотровые площадки остались чуть ли не единственным местом, где ограждения сохранили изначальный чёрный цвет — здесь их и так было хорошо видно.

Ещё одной вещью, также непривычной для жителей столицы, привыкших к непрерывному шуму и суете большого города, была повисшая в воздухе тишина. Сегодня безмолвствовал даже ветер, и было настолько тихо, что удавалось расслышать мерное гудение кейсариновых пластин на масках в такт дыханию.

Кара молча смотрела вдаль, её серые волосы неподвижно лежали на плечах, и Гилберт подумал, что хорошо бы ветру с пустошей заглянуть на площадку и заставить эти локоны хотя бы раз колыхнуться.

Он любил это место ещё и за то, что чистый солнечный свет не искажал цветов, как синее свечение подземных ламп, и позволял видеть девушку такой, какой её сделала природа.

Офицерская форма из брюк и туники, плотно подогнанных по фигуре, столь органично смотрелись на Каре, что, казалось, создавались военными кутюрье специально под неё. Никакая другая одежда не подошла бы этой девушке, да, собственно, ничего другого она и не носила, надевая форму даже в выходные дни.

Единственным, что портило этот завораживающий образ, была маска, закрывающая половину лица.

Было невозможно разгадать, о чём каждый раз думала Кара в эти моменты, сидя на перилах и не отрывая пристального взгляда от серой равнины, уходившей вдаль до самого горизонта. Гилберт знал лишь то, что она способна просидеть так добрый час, не издав ни звука, и, если он хочет нарушить молчание, то сделать это придётся самому.

— О чём думаешь? — спросил он напрямую. Голос приглушался и искажался, проходя сквозь маску.

— Всё никак не верится, что где-то там люди могут жить прямо на поверхности, без всяких подземных муравейников и дыхательных масок. — Кара указала пальцем на раскинувшуюся вокруг пустошь. Другая её рука следила за тем, чтобы вертлявая хозяйка не свалилась вниз.

— Живут, как и мы жили когда-то, — безразлично ответил кадет.

— Ага, пока всё не загадили.

— Это сделали не мы, ты же знаешь.

— Да, да. И здоровенные кейсариновые столбы, готовые взлететь на воздух от любого пинка, построили тоже не мы.

— Столпы были вполне безопасны. Если бы не предательство Гардакана, ничего бы не случилось.

— Значит, они были недостаточно, — Кара выделила это слово, — безопасны, раз шпионы смогли вот так просто взять и подорвать их.

— Тому событию уже шесть веков, и сотворившие это люди давно лежат в могилах. Нет смысла искать виноватых. Сейчас наша задача — защитить границы и не допустить повторения трагедии.

— Так ты и правда пошёл в кукловоды только ради этого? — Кара чуть повернулась, закинув одну ногу на перила. — Воевать с какими-то там вторженцами, чтобы они не добрались до наших драгоценных столпов или залежей кейсарина? Хотя чему я удивляюсь…

— Кхм… А могли быть другие причины?