Кукловоды Третьего рейха

А уж Борис III идеалу царя соответствовал меньше всего. Он страдал алкоголизмом и всевозможными комплексами, был коварным и мстительным. Женился на итальянской принцессе Джованне. Она, как и положено болгарской царице, перешла из католицизма в православие, стала Иоанной. Но христианкой она оказалась куда лучшей, чем ее муж. Духовником и наперсником Бориса являлся Любомир Лулчев. Иногда его называют «болгарским Распутиным», но это совершенно несправедливо. Распутин-то был православным человеком. А Лулчев сектантом. Один из болгарских священников, Петр Дынов, поездил по Америке, пообщался с местными оккультными кружками и совершенно перековался. Объявил, будто ему были видения, голоса, и на него возложена высшая миссия, «формирование новой культуры и расы», основал «Всемирное белое братство».

Дынов внушал последователям, будто он сам светится, «нет такого человека в Болгарии, который светил бы сильнее меня», сектанты заговорили о нем как о «воплощении Христа». Вот в такую веру Лулчев вовлек Бориса III, при дворе кучковались «дыновисты». Джованна Лулчева невзлюбила, просила удалить. Наконец, стала просто избегать. Муж за это возненавидел ее, за глаза называл «гадюкой». Но для такого царя и идеалисты-монархисты оказывались неудобными. Через окружающих любимцев и проходимцев к нему находили дорогу политики и предприниматели другого сорта, соблазняли теми или иными выгодами. Правительство Цанкова отправили в отставку, к власти дорвались либералы.

А тут и Великая Депрессия грянула. На нее отлично списывалось воровство, под предлогом кризиса испарялись деньги, выделенные на социальные, военные, хозяйственные программы. Этот разгул пришелся на руку коммунистам, они опять возбуждали народ и нацеливались на власть. В результате события закрутились по второму кругу. Правые организации стали готовить сразу два переворота. Один организовывал Цанков, но его опередили офицеры из «Военной лиги» и монархический кружок «Звено». 19 мая 1934 г. их лидер Георгиев явился к царю, представил доклад, где указывалось на «моральный кризис», «глубокое разложение политических партий».

Высказывалось требование диктатуры. В другом кармане Георгиева на случай отказа лежало требование об отречении Бориса. Оно не понадобилось, царь был понятливым и революций не желал. Он принял предложенную игру. Отправил в отставку прежнее правительство, поручил Георгиеву сформировать новое. На коммунистов, анархистов и прочих революционеров обрушились аресты, некоторых казнили. Но… Борис III затаил злобу, что ему диктуют условия. Не на шутку обеспокоился, как бы при нем не появился «фюрер». Он сам загорелся стать «фюрером» Болгарии. Держал Георгиева 8 месяцев, пока тот осуществил «непопулярные» меры: порушил парламентскую демократию, репрессировал противников. Тем временем царь обработал офицеров «Военной лиги» — экзальтированные монархисты сами тянулись к нему, отдавались в его распоряжение. После чего Борис отстранил Георгиева и заменил правительством генерала Златева, всецело послушным государю. На пользу Болгарии это не пошло. Но Борис III и «дыновисты» не слишком задумывались о таких последствиях.

Идеалисты пытались спасти в это время и Румынию. Король Кароль II и правительство ориентировались на Францию, и Румыния тонула в полном беспределе, ее грабили и свои спекулянты, и иностранные. Бухарест гордо называл себя «Маленьким Парижем», но готов был переплюнуть Париж в плане разврата. Жены одних министров и сановников открыто сожительствовали с другими, любовницами непрестанно менялись, и иностранные дипломаты прилагали немалые усилия, чтобы не ошибиться — кто сейчас с кем? Воровали все, от армейских сержантов до вельмож. Но румынское правительство было первым в мире, где министры и сановники не скрывали своей принадлежности к масонским ложам. Поэтому западные державы проявляли к Румынии полнейшую дружбу и уважение.

В таких условиях Корнелиу Кодряну создал «Союз Архангела Михаила». Позже он был развернут в более широкую организацию «Железная гвардия». Патриоты пытались апеллировать к простому народу, будить крестьянство. В общем-то, это было не сложно. Когда Кодряну или его соратники рассказывали на митингах, что за 15 послевоенных лет в Румынии разворовано 50 биллионов лей, слушатели были в шоке. Для агитации выходили по селам пешком или верхом на конях, надевали живописные костюмы гайдуков — благородных разбойников, защитников народа. Ввели и форму наподобие нацистской или фашистской, зеленые рубашки. Но железногвардейцы ставили во главу угла православие. Истово молились, клялись на кресте и свою организацию считали священным братством.