Куклы тоже плачут

началась головная боль, плавно переходящая в постукивание молоточками по

вискам. « Пора с этим заканчивать, – принял решение Алекс, – иначе

Мальвина приедет и застанет здесь хладный труп. Интересно, а как бы тогда

она повела себя? – размышлял он, натягивая рубашку. – Наверное, крику

было бы еще больше, чем от этих сумасшедших соседей».

Во двор Алекс вышел, когда одна из его соседок, молоденькая девушка

лет двадцати, бросилась с кулаками на здорового бугая. Впрочем, бугай был

не на много старше нее, зато крупнее раза в три. Отчаянная девушка

пыталась расцарапать парню лицо и вонзить свои ноготки прямо в глаза.

Затея не удалась: бугай оттолкнул свою обидчицу, и та отлетела метра на два.

К ней тут же подскочила женщина постарше и стала поднимать на ноги, но

помощь оказалась лишней: девушка вскочила с земли сама.

Вся потасовка, разумеется, сопровождалась взаимными оскорблениями

и угрозами.

Понаблюдав за происходящим минут десять, Алекс пришел к выводу,

что продолжаться концерт может и до глубокой ночи, но, что самое странное,

никто из проживающих в соседних домах даже не вышел на улицу. «Значит,

придется утихомиривать их самому», – сделал неутешительный вывод Алекс

и направился к бушующим соседям.

– Что происходит?

«Да уж, глупее и не спросишь! Мог бы просто поинтересоваться, когда

все это закончится?» – мысленно ругал себя Алекс, уставясь на

раскрасневшуюся девушку.

– Извините нас, простите… Мы просто… Мы сейчас уйдем в дом… -

залопотала соседка постарше. – Наш Митя, он немного перебрал со

спиртным на поминках-то Клавдии Васильевны… Вообще он тихий,

скромный…

«Вот дернуло меня выйти, – продолжал самобичевание Алекс, – сидел

бы себе тихонько в доме… Ну, не выспался бы ночью – днем отдохнул бы,

все-равно делать нечего! А теперь стою тут как дурак, не знаю что сказать… В

конце концов, все мы люди, все ругаемся – с кем не бывает!»

– Да уж, тихий! Да что ты такое говоришь, мама? Митька всю жизнь

тебе портит, с пятнадцати лет пьянствовать начал, а до этого болел вечно: то

понос, то золотуха! Не брат он мне, наказание одно! Вот только не пойму, за

что…

68

«Так-так, уже кое-что выяснили: девушка и парень – брат и сестра,

женщина постарше – их мать, – проводил анализ Алекс. – Вот только что это

мне дает?»

– … а теперь вообще зарезать ее пытался! Нет, вы представляете?

Алекс машинально кивнул, пропустив суть рассказа девушки за своими

мыслями.

– … он пытался зарезать собственную мать! Сам на ногах еле держится,

а за нож хватается! Когда же ты совсем сопьешься и сдохнешь, гад, как твой

папаша!

– Ксюшка, что ты такое говоришь? Он ведь брат твой… А папаша,

между прочим, не только его, но и твой был…

– Да какой он мне брат, мама? А папаша какой был? Все нервы тебе

истрепали, всю жизнь над тобой издеваются, а ты все терпишь, все

прощаешь!

– Да как же иначе, дочка? Видимо, судьба у меня такая, что мужчины

мои спиваются… Видимо, не достойна я счастья…

– Да что ты несешь, мама? Что ты… – девушка задохнулась на

полуслове то ли гневом, то ли слезами, и уставилась на Алекса.

От непроницаемого взгляда холодных, но таких маняще-убивающих

(иначе не сказать) глаз Алексу стало не по себе: казалось, если не отводить

взгляда от девушки минут десять, то можно погибнуть: то ли от холода ее

глаз, то ли от поглощения ими всей энергии его тела. Алекс передернулся:

– Я могу вам чем-то помочь?

– Можете… – голос Ксении звучал как из-под земли, – можете…

помочь… если убьете его!

Алекс вздрогнул: ничего себе предложение! И что можно ответить?

Он так и стоял бы в замешательстве, если бы не мать Ксюши. Женщина

произнесла все еще срывающимся на всхлипы голосом:

– Вряд ли вы можете помочь нам, вряд ли вообще кто-то поможет… А

дочь моя… Вы ее не слушайте! Ксюша очень вспыльчивая, много что может

наговорить с запала, а потом успокаивается и снова становится прежней:

доброй, доверчивой…

Соседка продолжала говорить, но Алекс ее не слушал: он неотрывно

смотрел на Ксению: сначала на ее руки, нервно заламывающие пальцы, затем

в глаза, затем на волосы, раскиданные по плечам, разлетающиеся при

малейшем дуновении ветерка… Какие легкие волосы, почти невесомые, но в

то же время они кажутся такими густыми, даже жесткими. Как такое может

быть?

– … дочь любит и брата, и отца любила по-своему… – продолжала

разглагольствовала соседка, видимо, уже совершенно успокоившись. Но ни

одно ее слово не долетало до Алекса.

Какая необыкновенная девушка! Она казалась совершенно невесомой

вместе со своими разлетающимися волосами, тонкими пальцами, огромными

глазами… Ее хотелось защитить, обнять, скрыть за своей спиной, хотелось

разгадать ее, как причудливую загадку: кто она? что она хочет? о чем думает?

69

«Девушка-тайна, девушка-виденье, – размышлял Алекс. – Ксения…» Почему-

то рядом с Ксенией неожиданно возник силуэт Мальвины, его куклы,

смутный, неясный силуэт. «Привет, кукла! – мысленно произнес Алекс. – Как

дела?» Мальвина кивнула, улыбнулась: улыбка вышла мягкая, теплая… Через

мгновение видение исчезло – Алекс вернулся на землю. И вот уже Ксения не

кажется такой неземной, воздушной и недосягаемо прекрасной. Алекс