Куколка

Пятница, мая 7-го дня

Несколько купцов из Дублина собрались в Толселе, дабы изыскать средства для предотвращения изменения в цене монет, после чего отправились в полном составе, дабы обратиться к лорду-наместнику доктору Дорсету. Его преподобие настоятель Свифт^{26}, равно как оба их представителя в парламенте, были с ними же. Настоятель изложил плачевные последствия, кои ожидают оное королевство, ежели монеты потеряют в ценности. Невзирая на выказанное ирландскими купцами радение, автор статьи в «Дейли адвертайзер» за 10 мая не только возлагает на них ответственность за ошибку, кою они допустили, подняв нашу гинею до 23 шиллингов, луидор — до 30 шиллингов, а наш шиллинг — до 13 пенсов, но и утверждает, что их намерение, совершенно очевидно, состояло в том, чтобы можно было извлекать выгоду из ввоза денег в Ирландию, тогда как вывоз обратно их в Великобританию приносил бы лишь потери; и поелику сделано это было самовольно, деяние это противозаконно и не привело ни к чему хорошему. Они-де слишком завысили ценность золотой монеты, вследствие чего почти полностью лишились серебра. Тем не менее автор допускает, что гинею следует поднять (однако с разрешения властей и сразу в обоих королевствах) до 21 шиллинга 6 пенсов, а шиллинг — до 13 пенсов, чтобы подданные Его Величества могли торговать друг с другом и с соседями на равных, небрежение каковым обстоятельством он полагает за громадную потерю для Великобритании.

Суббота, мая 8-го дня

Генри Джастиса из Миддл-Темпла, эсквайра, судили в Олд-Бейли за кражу книг из библиотеки Тринити-колледжа в Кембридже. В свое оправдание Джастис сказал, что был в 1734 году допущен в упомянутый колледж студентом с привилегией обедать за Высоким столом, в силу чего стал членом оной корпорации и мог располагать книгами как своей собственностью и, следственно, не может быть обвиняем в преступлении уголовном, в подтверждение чего зачитал суду некоторые статьи из их устава и уложений. Однако же после многочасовых дебатов выяснилось, что оный Джастис был лишь пансионером, или же жильцом, выражаясь словами Устава, дарованного королем Генрихом VIII и королевой Елизаветой. Присяжные признали его виновным во вменяемом ему уголовном преступлении, что с учетом смягчающих обстоятельств влечет высылку в заморские колонии.