Куколка

Я как мог аккуратно выбрался из-под спящей на моем животе женщины, отчего она с трудом, но проснулась.

— У тебя ибупрофена случайно нет? — чужим от хриплости голосом спросил я, пытаясь разыскать хоть что-нибудь из своей одежды и отделить собственные шмотки от женских. В глазах мельтешило, и валявшееся на полу никак не поддавалось строгой идентификации.

— В ванной… над умывальником, в зеркальном шкафчике посмотри… черт! У тебя что, то же самое?

— Это, смотря что… — пробормотал я, натягивая попавшиеся под руку джинсы. — Знаешь, только не обижайся... Как человека очень тебя уважаю, как женщину весьма ценю, но вот как собутыльница — никуда не годишься.

— Сам дурак. Это называется «теперь уже и не пью почти, завязать собираюсь»? Гад ты и сволочь после всего этого. Говорила же, что вредно мне сейчас пить.

Вредно ей. Мне будто полезно. Отнеся оскорбления Стеллы за счет неадекватного ее состояния, я потащился в ванную. С одеждой повезло, штаны оказались мои. Стелла тоже что-то на себя напялила, и, шлепая босыми ногами, шла следом.

Думать ни о чем не хотелось, только бы вернуться в постель и пролежать так до конца дня. Боль разрывала голову на части, заставляла ненавидеть весь свет, любые звуки и себя самого среди этих звуков. Я проглотил обнаруженное в зеркальном шкафчике лекарство, прямо из-под крана глотнул водички и выполз в кухню на предмет поиска чего-нибудь более приятного и разжижающего.

— Если ищешь какой-нибудь алкоголь, то уже все, — пояснила Стелла, как оказалось, облаченная в мою майку. Предмет одежды был ей сильно велик и смотрелся коротким игривым платьицем. — Вчера выпили.

— Ну, извини. За пьянку и за глупые похмельные слова тоже извини. Питьевую воду… где у тебя найти?

— В холодильнике глянь. Когда говорю, голова почти и не болит. Отчего так?

— Не знаю. Кофе, чай? Имеются?

— Этого навалом. Все тут в ящике, — Стелла шлепнула ладонью по дверце буфета. Похоже, не так уж она на меня и обиделась. — Только сам, все сам, я никакая сейчас.

— Кружки, стакашки?

— Там смотри… Ой… вот блин… Много лет назад приключилась со мной одна шняга… — вдруг ударилась в воспоминания давняя подруга опускаясь на табуретку. Похоже, ее головная боль была или не столь сильной, или скоропроходящей. — Причудливая такая история. Странная и противоестественная в своей дикости. Я никому не рассказывала, а то за сумасшедшую посчитают. Ты — первый, да и то только после вчерашней пьянки можно вспомнить. Вот так же вот, после какой-то безумной студенческой тусовки с пьянкой и дурью, встала я, кое-как позавтракала, навела на себе относительный порядок, и собралась в универ. Жила тогда, как ты знаешь, в стандартной панельной хрущевке на последнем этаже. Вниз не вверх, и с безмятежной душой и спокойными мыслями побежала по ступенькам вниз. Даже затруднительно описать мою реакцию, когда обнаружилось, что ниже на этаж половина лестничного пролета просто отсутствовала. Вообще. Как ножом срезало. Помявшись несколько минут, потрясла головой дабы убедиться что окружающая реальность действительно реальна, и я не сплю, переползла вниз цепляясь за перила, которые остались, как и были, на своем родном месте. Весь день потом будто в тумане прошел. Вечером, когда вернулась домой, офигела еще больше: лестница на месте, как ни в чем не бывало. Причем никаких следов разрушения или временного отсутствия. Спокойно пришла домой, в свою комнату завалилась и от греха сразу же спать рухнула. Никто, естественно, не поверил бы, поэтому учинила осторожный опрос соседей и возможных свидетелей. Все без толку. Вообще ничего полезного. Разве что убедилась в полной моей неадекватности. Вот. Я тебе рассказывала, нет? С того самого дня жизнь моя существенно переменилась, и я обещала себе: никогда, ни при каких обстоятельствах не сочетать алкоголь с каким-нибудь веществом.

— Помогло? — машинально спросил я, не вполне понимая, зачем мне вообще знать про этот старый случай. Мало ли какие глюки бывают у человека после глубокой студенческой попойки осложненной применением разных веществ.

— Да, помогло! Но зато больше такого не наблюдалось. Может, повторим?

— Издеваешься? — ворчливо отозвался я, как бомж-алкоголик, которому предложили бесплатно вступить в парламентскую партию. — У меня голова сейчас лопнет.

— Что, совсем плохо?

— Нет, хорошо! — сердито пояснил я, с трудом вспоминая, через какое именно время должен действовать ибупрофен.

— Да шучу я, не пугайся. Сама не хочу. Видел бы ты сейчас свое лицо.

— Уже. В зеркале, — недовольно пробормотал я, заваривая крепкий черный чай.

— Ты сейчас почти как тот мужик из анекдота.

— В смысле? Какой анекдот?