Куколка для монстра

План созрел на следующий день, в ванной, стоило мне только включить контрастный душ; с водой ко мне приходило странное вдохновение – вдохновение сродни вдохновению поэта или писателя. Вдохновение, связанное с убийством. Я уберу этого типа, и поможет мне в этом пока не задействованный ни в одной моей комбинации (если не считать легкого шалашика ревности, построенного специально для Леща) спецназовец Андрей. А чертовому Костику не останется ничего другого, кроме как восхититься изяществом и красотой моего плана.

Не выходя из квартиры, я набрала телефон Андрея (еще у Леща он сунул мне мятую бумажку с номером – на всякий случай).

И случай представился.

Но, пробив шесть цифр из семи, я решительно нажала на рычаг. Слишком рано для взволнованной и преследуемой женщины, нужно подождать до ночи, такие дела хорошо решать именно ночью, когда в окнах мужских квартир висит луна и любая женщина, обратившаяся за помощью, кажется особенно беззащитной.

Дожидаясь назначенного часа, я просмотрела три хичкоковских фильма, в очередной раз восхитившись изяществом простраиваемых сюжетных ходов: вот она, твоя энциклопедия, твоя настольная книга, Анна, даже некая широкополая наивность и отсутствие рек крови ее не портят, классический вариант.

Я позвонила ему в час ночи. Время вполне пограничное, в это время может случиться все, что угодно. Он снял трубку сразу же, как будто ждал звонка.

– Андрей, это Анна, – прерывающимся голосом сказала я.

– Здравствуйте, Анна, – его голос звучал удивленно, и в то же время бывший спецназовец не мог скрыть своей радости. Он все еще продолжал опекать меня и делал это по своей собственной инициативе. Возможно, он даже не признавался себе в том, что я интересую его не только как беспечный объект наблюдения, но дела это не меняло. Вот и сегодня утром я легко отвязалась от его старенького автомобиля, за рулем которого он пас меня. Я делала это не всегда, а лишь периодически, чтобы профессиональный уход от слежки выглядел бы милой случайностью: я чересчур свободна, чтобы обращать внимание на добровольных телохранителей.

– Можно я приеду к вам?

– Что-то случилось?

– Да. Случилось. А Меньших нет в городе, – я нарочно назвала Леща по фамилии, чтобы сохранить дистанцию в наших отношениях и не сильно напугать Андрея: мало ли чем может обернуться дело.

– Вы ведь не у него. Я вернулся оттуда полчаса назад.

– Я не у него. Мне нужна ваша помощь.

– Где вы находитесь?

– На Кропоткинской, у подруги. – Конечно же, никаких адюльтеров, никаких квартир приятелей с моими зубными щетками на полках. Целомудрие и простота, узкая девичья кровать и подруга в качестве приятной собеседницы больше соответствуют моменту.

– Адрес? – отрывисто пролаял Андрей: стоило мне заикнуться о том, что я нуждаюсь в помощи, как он моментально ощутил себя хозяином положения.

Я продиктовала адрес.

– Буду через двадцать минут. Ждите меня…Он появился через восемнадцать с половиной. Я уже стояла у подъезда и ждала его. Он открыл дверцу машины, и я плюхнулась на сиденье рядом с ним.

– Отвезти вас на «Курскую»? – настороженно спросил Андрей, имея в виду пентхауз Леща.

– Если можно… Если можно – к вам. Я боюсь остаться одна.

Он благодарно посмотрел на меня и рванул с места. Через те же восемнадцать с половиной минут мы уже входили в подъезд его дома. Только здесь Андрей сбросил с себя маску сдержанной суровости и немного смутился.

– Только знаете что? У меня не убрано, Анна. Я не ждал гостей.

– Можно я не буду гостем? – Я проследила за тем, чтобы моя реплика не выглядела двусмысленной: девушке просто очень хочется, чтобы кто-то защитил ее, только и всего.

.:

– Хорошо, – он смягчился и даже повеселел.

На пятом этаже унылой хрущобы он сунул ключ в замок и толкнул дверь.

– Входите.

Это была крошечная однокомнатная квартирка, небрежная и запущенная. Включив маленький свет, Андрей на ходу прибрал какие-то вещи и освободил для меня старое вытертое кресло. Я села в него и осмотрелась: вся обстановка, если не считать смонтированной телевизионной стены (о ней мне уже говорил Лещ), была похожа на алтарь, возведенный в честь единственного бога – его покойной возлюбленной. Фотографии юной женщины, мастерски сделанные и увеличенные, ее портреты, из тех, что старательно срисовывают уличные художники с тех же фотографий. Цветные стандартные снимки: Андрей и его возлюбленная на фоне Белграда, на фоне площадей, на фоне маленьких кафе, на фоне голубей, на фоне брусчатки, на фоне газетного киоска. Возлюбленную звали Марией. Я помнила это. Мария спящая; Мария, Андрей и автомат; Мария, Андрей и камуфляжная форма; Мария, Андрей и устрашающего вида краска, которой расписаны их лица; Мария, Мария, Мария.

– Это ваша невеста? – тихо спросила я. Андрей напряженно кивнул.

– Она очень красивая. – Я отделалась этой фразой, хотя вовсе не считала красивой покойную любовь спецназовца: чересчур густые волосы, чересчур волевой подбородок, чересчур резкая линия рта – ни дать ни взять соратница по борьбе. Только глаза были хороши – большие и мечтательные, совсем не похожие на камуфляж, в который она облачена.