Куколка (ЛП)

Когда эхо умолкло, она снова смогла думать логически. То, что она видела, было своего рода физической иллюзией, как в закусочной. Лекс, вероятно, был где-то поблизости. Сделав глубокий вдох, Су-Ли вытянула руку в направлении, где видела его последний раз и коснулась какой-то куклы. Что-то похожее на влажный мохнатый рот прикусило её палец.

Ты испугана, твой страх питает Кукловода энергией. Просто постарайся успокоиться.

Она попыталась, но безрезультатно. Она не могла побороть жгуче-белый ужас, который волнами пробегал по её телу. Чтобы победить его, ей придётся убедить себя, что стены не заставлены людьми-манекенами, а значит, ей следует прикоснуться к ним, пройти сквозь них и добраться до Лекса.

Невозможно.

Совершенно невозможно.

Она попробовала ещё раз и чуть не подавилась собственным страхом. Он заполнил её горло, как тёплая рвота. Нет, нельзя было думать о чём-то большом, таком всемогущем, таком поразительно реальном. Встретиться с ним лицом к лицу было выше её понимания. Ей нужно было двигаться. Дрожа, она поплелась по коридору, позволяя ему увести себя прочь, надеясь, что движение и расстояние каким-то образом истощат эту мрачную иллюзию, пока реальность не вернётся. Коридор, казалось, поворачивал влево и вправо, назад и вперёд, медленно сужаясь, пока её не охватила клаустрофобия.

Впереди был свет ... тусклый, мутно-жёлтый, но всё равно свет.

Она шла к нему, двигаясь теперь быстрее, и когда добралась до него, ей пришлось прижать кулак ко рту, чтобы не закричать снова. Свет исходил от кукольных людей, которые выстроились вдоль стен в каком-то средневековом видении ада. Каждая пара глаз светилась, как рождественские лампочки, и, как поняла Су-Ли, причина тому была в том, чтобы она поняла, насколько была слабой и незначительной по сравнению с ними.

Их рты были широко раскрыты, как будто они кричали... кричали от осознания того, кем были. Её уши не слышали крики, но в её сознании они были пронзительными и истеричными.

Она ковыляла дальше, задыхаясь, её голова была наполнена криками мёртвых, проклятых и безумных, её глаза бешено вращались в глазницах, рассматривая кричащие лица и сюрреалистическую, пугающую архитектуру их тел: безвольные конечности и скелетообразные тела, раскрытые, чтобы показать сложные механические внутренности и металлический каркас.

Что-то внутри Су-Ли разрывалось между смехом и криком от того, что она видела, от всех этих злобных, насмешливых, глазеющих кукольных лиц, которые смотрели со всех сторон. Так много, очень много. Глядя на них, она чувствовала, как её сердце превращается в осушенное болото, в котором не осталось ничего, кроме чёрной грязи и гниющего органического мусора. Мысленно она видела, как её душа покидает тело, подобно тысяче мерцающих светлячков, вылетающих изо рта.

Ты не можешь сейчас потерять голову. Ты не можешь! Лекс пытается найти тебя, так что постарайся помочь ему!

Да, она понимала, что это важно, но это не ослабляло её клаустрофобии. С каждой минутой она становилась всё сильнее. Теперь коридор, казалось, был полностью сделан из кукольных людей. Они вырастали из стен, как пятнистые грибы - бугристые, выпуклые и теснящиеся, искусственные лица выталкивались наружу, как расширяющиеся мыльные пузыри, пока полностью не заслоняли стены. Они, казалось, множились вокруг неё через какое-то извращённое деление, лица разделялись на ещё больше лиц, которые снова делились на ещё больше. Она смотрела немигающими, испуганными глазами, как лицо улыбающейся женщины-манекена распахнулось со звуком треснувшей скорлупы, и четыре, а затем пять сморщенных кукольных личиков появились, как голодные цыплята, овальные рты открывались и закрывались, всасывая воздух.

Это происходило снова и снова, когда лица и тела разрывались, чтобы извергнуть множество кукольных младенцев, всё ещё блестящих от отвратительной внутриутробной слизи.

Су-Ли снова подавила желание закричать и рассмеяться одновременно, чтобы выпустить наружу накатывающее безумие. Вот каково это – сходить с ума. Ей казалось, что её разум превратился в тёплую, тающую массу, которая вот-вот вытечет из черепа через уши.

Множество голов вокруг неё, казалось, раздувались, как воздушные шары, живые, но инертные, одушевлённые, но безжизненные, их пронзительные крики разносились по коридору и толкали её далеко за пределы здравого смысла.

Их горящие глаза, казалось, следили за ней, заглядывая глубоко в душу.

Даже наклонный потолок сверху теперь состоял из висящих манекенов. Лица, похожие на демонических бабуинов, ухмылялись над головой, свисающие конечности раскачивались взад и вперёд в каком-то неслышимом ритме, острые пальцы, похожие на иглы, касались её головы и оставляли царапины на шее.