Куколка (сборник)

Извиняюсь перед читателем: я чрезвычайно непоследовательно веду свое повествование, то уклоняюсь, то забегаю вперед. Постараюсь быть последовательным и возвращаюсь к тому, как я жил в Саксонии.

В тот августовский вечер, с которого я возобновляю свой рассказ, я пообедал часом позже обыкновенного в столовой ресторана. Вследствие этого запоздания мне пришлось обедать за пустым столом, если не считать почтенного старого немца в золотых очках и его дородной супруги, обедавших в противоположном конце зала, за отдельным столиком. Это было так далеко, что я с трудом разбирал их лица.

Покончив с обедом, я вышел на террасу, закурил сигару и, рассеянно прослушав интермеццо из оперы «Сельская честь», прекрасно исполненное оркестром, игравшим в парке, решил возвратиться к себе, на виллу «Квисисана».

Мое помещение состояло из двух больших и комфортабельно обставленных комнат: спальни и гостиной. Вернувшись к себе, я прилег на кушетку в гостиной и занялся просмотром «Дрезденского Курьера», из которого получил подтверждение того, что политический горизонт все еще чист и вполне безоблачен. Потом я призадумался над объявлением, вывешенным у меня в комнате, рядом с электрическим звонком, причем все его параграфы были составлены на таком невозможном, комическом французском языке, точно хозяин гостиницы задался целью рассмешить своих постояльцев.

Посмеявшись над этим образцом лингвистики, я перешел в свою спальню и готовился уже лечь спать, как вдруг увидал на своем ночном столике письмо, адресованное на мое имя и надписанное явно французской рукой, но без адреса и штемпеля; это служило доказательством того, что это письмо написано тут же, на месте. Я немедленно вскрыл конверт и прочел следующее:

«Лицо очень желающее увидеть господина д'Алонд, просит его прийти завтра, в десять часов утра, в галерею парка. Его будут ожидать».

Больше ничего.

Я тотчас же позвонил коридорного и спросил его:

– Кто принес это письмо?

– Посыльный из каргауза.

– От кого?

– Он ничего не сказал.

У меня промелькнула было, мысль произвести дознание, но было уже поздно – одиннадцать часов, до каргауза довольно далеко, а немцы ложатся с курами: и городок, и гостиница, и парк, и каргауз – все это уже было объято мирным сном. Я отпустил коридорного и лег спать.

Если вы думаете, что я очень волновался при мысли о предстоящем мне свидании, то очень ошибаетесь, и, по-видимому, упускаете из вида, что прежний Филипп д'Алонд постарел на целых одиннадцать лет. Я лишь меланхолично подумал об этом. К тому же я заранее знал, что это приглашение – как бы оно ни было заманчиво и таинственно – не даст мне ничего ни нового, ни особенно интересного. В моей жизни не предстояло больше ничего ни нового, ни захватывающего, потому что и новизна, и «захват» – все это относительно и отражает лишь нетронутость и отзывчивость нашего внутреннего «я».

Мои мысли внезапно перенеслись к толстому немцу в золотых очках, сидевшему в столовой, и к его тяжеловесной супруге.

«Неужели это она шлет мне это послание?» – ужаснулся я.

Мысль, что эта почтенная матрона способна задаться целью соблазнить меня, положительно лишила меня сна. Даже когда я заснул, меня продолжала преследовать эта чудовищная фигура, подстерегая меня у каждого поворота галереи парка.

На следующее утро я за стаканом кофе перечитывал это письмо. И на этот раз – уж право не знаю, чему приписать?… может быть, беспокойным снам? – во мне загорелось любопытство.

Я выбрал изящный костюм, сшитый в Париже, и в десять часов вышел в парк.

Подходя к указанной мне галерее, увитой диким виноградом и вьюнком, я, к своему неудовольствию, заметил, что там сидит уже не одна парочка. Насколько я мог судить на расстоянии, мне показалось, что силуэты сидящих элегантны и изящны, хотя мне было бы трудно определить их национальность. Когда я вошел в галерею, дама поднялась со своего места и решительным шагом двинулась ко мне навстречу.

Я не успел еще узнать ее в этот краткий промежуток времени, но вдруг почувствовал, как мой мозг внезапно похолодел в голове.

– Здравствуйте!.. Это мило с вашей стороны, – просто промолвила она. – Вы тотчас же догадались? Не правда ли?.. Вы видите, я и до сих пор сохранила пристрастие к романтическим приемам.

Господин тем временем тоже поднялся с места и направился к нам. Я же в эти несколько минут вежливо раскланивался, расшаркивался и бормотал какие-то банальности. Но все это мои члены и язык проделывали вполне самостоятельно, по светской привычке, так как я был положительно неспособен ни соображать, ни желать что-либо делать…

Передо мной стояла Мадлен Делестадь. Мне казалось, что я нахожусь вне времени и пространства; в моей голове царили какой-то хаос, какая-то подавляющая пустота, и я словно откуда-то со стороны услышал спокойный, ровный, слегка иронический голос, обращающийся к подошедшему:

– Я раньше была знакома с мсье д'Алонд в Париже… Позвольте познакомить вас с моим мужем, – обратилась Мадлен ко мне, – барон Роберт фон Комбер.