Куколка (сборник)

– В таком случае вам придется удивляться, – улыбнулся я в ответ. – Как я ни молод и неопытен, – продолжал я, – но я и тогда твердо помнил, что мужчина всегда должен считать себя неоплатным должником, если красивая женщина хоть мимолетно почтила его своим вниманием.

Снова наступило молчание. Я мысленно радовался своему удачному дипломатическому приему: Мадлен была видимо сбита с толку и не знала, чего ей держаться; это раздражало и нервировало ее; по крайней мере, она нетерпеливо покусывала себе губы и нервно шевелила кончиком туфельки. (Совсем как на балу у Талиасерпи!)

«Ага, – злорадно подумал я, – ты верно ожидала какой-нибудь патетически-сентиментальной вспышки, с миллионом трогательных восклицаний, вроде: «Ах, какое счастье, я снова нашел вас, Мадлен!..» Погоди-ка, голубушка!.. А ведь все-таки она чертовски хороша!» – подумал я в скобках.

– Значит, наша разлука ничуть не опечалила и не удивила вас? – надменно-разочарованно протянула Мадлен.

– Я этого не говорил! – уклончиво отпарировал я.

– Во всяком случае, – нервно промолвила Мадлен, – вы и пальцем не пошевелили, чтобы постараться разыскать меня!

– Я дал слово не стараться разыскивать вас… но думал, что, если у вас есть хоть намек на желание видеть меня, то вы всегда сумеете…

– Мне кажется, что я сегодня достаточно ясно доказываю вам свое желание видеть вас, – нервно прервала меня Мадлен. – Ведь я имела полную возможность оставить вас в неведении относительно того, что я здесь… и вижу, что вы не печалились бы об этом.

– О, как вы можете это думать! – изысканно-вежливо возразил я, – я крайне благодарен вам за вашу любезность и внимание.

– Бог мой, до чего вы вежливы! – раздражительно воскликнула Мадлен. – Вы и раньше были чересчур вежливы, но, по крайней мере, хоть не так банальны.

– Кроме того, я крайне обязан вам за знакомство с вашим супругом, бароном фон Комбер, – пропуская мимо ушей ее предыдущие замечания, с легкой иронией, утрированно вежливо продолжал я. – Он очень мил.

– Мой муж вышел из тех лет, когда нравятся и главное стараются нравиться, – сухо промолвила Мадлен. – Он в настоящее время интересуется только покоем и хорошей кухней. Но это очень порядочный человек, он не выдаст и не продаст; на него можно положиться; а кроме того, он искренне любит меня и заслуживает того, чтобы я платила ему тем же.

– Ничуть не сомневаюсь в этом. Я успел заметить, что вы очень дружны, и это меня очень порадовало. По крайней мере, покидая вас на этот раз, я буду знать, что оставляю вас счастливой.

Моя фраза – я прекрасно сознавал это – была бессердечна и недостойна порядочного человека, но я весь проникся мыслью, что передо мной не что иное, как ловкая авантюристка, довольная неожиданной встречей и готовая снова позабавиться на мой счет.

Мадлен промолчала. Я видел, что она побледнела и, полуотвернувшись от меня, стала нервно перекладывать диванную подушку. Я выждал ее выпада и враждебно подготовился к отпору, как вдруг она повернула свое лицо, и я увидел, что оно все залито слезами.

Меня словно хлыстом подстегнуло: вся моя рассчитанная дипломатия разлетелась в прах, будучи смыта этими нежданными слезами; я вскочил со своего места, быстро пересел к Мадлен на диван, схватил ее руки, умоляя ее успокоиться и перестать плакать. Я был готов сделать все, что ей угодно, лишь бы она улыбнулась, лишь бы осушить эти безмолвно льющиеся слезы.

– Мадлен… друг мой!.. – растерянно заборомотал я, – что я наделал?.. Боже мой, что я наделал!.. Вы плачете, и это из-за меня!.. Простите меня, умоляю вас! Не плачьте! Я просто-напросто самолюбивый болван: я должен был бы на коленях благодарить вас за то, что вы здесь, что я слышу ваш голос, вижу ваше милое лицо и имею возможность держать ваши руки… Не верьте ни одному слову из того, что я только что наболтал вам! Я никогда не переставал думать о вас. Я думал целые годы, с неослабевающим интересом. Да, я мысленно оскорблял и проклинал вас, но не забывал, а теперь вижу, что все так же люблю вас и не переставал любить. Вы больше не плачете?.. О, благодарю вас!.. Я вас обожаю!.. Улыбнитесь мне, Мадлен, вы так заставили меня страдать!.. Вы обманули меня, играли мною, как игрушкой, но я ничего не имею против вас… вероятно, вы имели на это свои мотивы и право… Вы имеете все права, Мадлен!..

Весьма вероятно, что большинство читателей строго осудит мою детскую непоследовательность и болтливость, а между тем говорю, положа руку на сердце, все сказанное мною было вполне искренне и действительно выражало мое тогдашнее настроение и чувства. Меня каким-то чисто стихийным вихрем охватил порыв давно прошедшей юности: я точно снова превратился в прежнего порывистого и застенчивого юношу. Мадлен воскресила во мне давно позабытый пыл.