Кукольная королева

Почти знакомая история, подумала Таша, повисая на Джеминой руке: ноги уже отказывались держать свою бедовую владелицу.

– Как Арон меня убедил, что сможет помочь, до сих пор понять не могу, – сказала хозяйка дома, – но, наверное, до конца жизни не расплачусь за то, что убедил. – Сквозь странное марево, в котором плыла комната, Таша всё равно увидела, что воспоминания стёрли с женского лица все намёки на недоверие. – Я Тальрин Ингран. Это мой сын Талир и Мэлли, его жена. Вас как величать, молодые люди?

Молодые люди послушно представились. Предусмотрительно добавив после «Таши» и «Джеми» фамилию «Кармайкл».

– Выходит, – Тальрин изогнула тонкую золотистую бровь, – вы его…

– Дети, – хором подтвердили они.

Посвящать госпожу Ингран в тонкости неродственных связей их дружной компании было бы слишком долго.

– И Арон вас…

– Да, усыно…

– …доче…

– …рил. – Джеми в панике подхватил Ташу, норовящую осесть на пол. – Можно мы у вас побудем, пока отец не подъедет? Таше очень плохо.

– Арон тоже прибудет сюда?

– Должен к вечеру быть.

Улыбку Тальрин – которую та старалась, но не смогла скрыть – Таша тоже различила даже сквозь сумрак дурноты, волнами накатывавший на глаза.

– Лир, постели́ девочке в детской, – коротко велела женщина. – Так вам нужен лекарь?

– Лекарская лавка, если точнее. Зелье я сам сварю, но у меня нет пары ингредиентов, без которых…

– Я вас провожу.

Что было дальше, Таша не помнила. Но, учитывая, что её участие в дальнейшем не требовалось, во тьму она наверняка провалилась со спокойной душой.

* * *

Она идёт по стеклянному лесу.

Серебряный туман ластится к рукам и стелется под туфли. Серебряная земля отвечает рябью на её шаги. Она расходится под ногой короткими, быстро гаснущими кругами, но держит – сгущённой ртутной водой, упругим жидким металлом.

Стеклянные листья шепчут её имя.

– Таша…

Она идёт мимо зыбких теней, танцующих в стороне.

– …Ташшша…

Она идёт среди белизны и серебра, среди неощутимого ветра, плетущего её имя из перезвона хрустальной листвы, когда из тумана проступает ещё одна тень. Она не скользит далёким призраком меж прозрачных стволов: она движется навстречу, в том же темпе, в том же ритме, что гостья из плоти и крови, чужая в этом мире серебра и стекла. Листья звенят над её головой, чтобы затихнуть, как только тень пройдёт под ними, и Таша понимает – её звали сюда.

– Кто ты?

Они сближаются на три шага, не больше, когда из непроницаемой серости проступают волосы, одежда, черты. То, что было тёмным силуэтом, обретает очертания, и когда Таша замирает, девушка напротив замирает тоже.

– Твоё прошлое и будущее.

Голос манит и пугает. В нём певуче звенит хрусталь и стекло трещит под каблуком.

Девушка молода, но старше Таши; у неё светлые глаза – чуть раскосые – и острое лицо с тонкими чертами. Волнистые волосы, блестящие и чёрные, как графит, едва прикрывают уши. Платье тоже чёрное, стекающее с плеч невесомой дымкой чуть плотнее тумана вокруг.