Кукольник

Пять минут назад его наконец оставил в покое профессор Штильнер. Свалившись в космопорт, как снег на голову, профессор нашел «Вертеп», уже прошедший к тому времени таможенный и паспортный контроль, чудом прорвался за пограничный заслон — и бросился Лючано на шею.

— Друг! Друг мой! Вы великий человек!

«Не бить же ему морду… — мрачно думал Тарталья, стоически терпя объятия и поцелуи Штильнера. — Человек проводить пришел, а я ему — раз, и по уху!.. нехорошо, некрасиво… Ну, прожектер, ну, разоритель — но ведь отыскал, примчался, вот, успехов желает…»

С чего профессор вдруг возлюбил «пана директора», он не знал.

И знать, откровенно говоря, не хотел.

Чтобы избавиться от космобестиолога, пришлось выдержать девятый вал высоких чувств — и, что оказалось гораздо труднее, выслушать длиннейшую лекцию про аналогии между антисами и флуктуациями континуума.

— Вы меня поймете, друг мой! Это две ветви эволюции, идущие навстречу друг другу! Макрокосм Вселенной в своем вековом сне рождает чудовищ, которые, эволюционируя, движутся к познанию микрокосма, то есть нас с вами! В свою очередь, кипящий микрокосм, обгоняя ленивую телегу эволюционного прогресса, выплескивает навстречу антисов, способных на контакт с неведомым. Да, первые встречи — это всегда войны! Но однажды мы сольемся на просторах космоса, нащупав пути единения…

За неимением подходящей флуктуации Штильнер сливался с Лючано, сгребая его в охапку, и продолжал выступать. Вокруг них мало-помалу собиралась толпа; кое-кто комментировал, кое-кто тыкал пальцем, остальные просто глазели.

Сбежать помог вызов от Мальцова. Плохо себя чувствуя, граф не имел возможности прибыть в космопорт лично, поэтому ограничился связью через уником. Извинившись, Лючано отошел в сторонку и долго смотрел на объемное изображение, возникшее над эмитором.

Оба молчали.

Все, что хотел сказать Аркадий Викторович, он уже сказал вчера.

— Удачи! — наконец произнес Мальцов. — Удачи, голубчик! Пишите, не забывайте старика. Ладно, долгие проводы — долгие слезы…

И отключился.

Оба еще не знали, что очень скоро Аркадию Викторовичу придется давать вольную Степану Оселкову, потому что осужденный киттянским судом Лючано Борготта более не сможет выполнять обязанности директора «Вертепа».

Что ж, завтра — это то, в чем мы зачастую уверены и потому ошибаемся с завидной регулярностью.

— Рост возмущений континуума!

— Третий уровень… четвертый…

— На сканере множественные флуктуации.

— Определить количество, класс, скорость и траектории движения. Плазматоры к бою! Режим панорамного накрытия. Включить комплексное экранирование корабля!

Хор взволнованных голосов выдернул Лючано из глубин воспоминаний, вернув одновременно в навигаторскую рубку и на палубу гребной галеры.

Объемное изображение пространства, окружающего корабль, дергалось на обзорниках, шло волдырями и рытвинами. Мутные пятнышки звезд, едва различимых сквозь газопылевую вуаль, плясали безумную тарантеллу. На мерцающем фоне проступали зловещие кляксы, обретая глубину и плоть, превращаясь в жадно пульсирующие энерговоронки.

На палубе галеры началась суматоха. Стрелки впопыхах крутили «козьи ноги», взводя арбалеты, расчеты разворачивали баллисты. Звучали отрывистые команды, но паники не было. Гребцы налегали на весла, повинуясь ритму кларнета; рулевой с уверенностью правил тяжелым кормилом, направляя «Этну» в туман, сгущающийся и наползающий отовсюду.

Пути назад не оставалось: за кормой все зарастало чирьястой субстанцией, словно пустая глазница — «диким мясом».

Только вперед.

Туман по левому борту вскипел бульоном, с которого повар-лоботряс забыл снять шумовкой грязную пену. Клочья пены ринулись к галере, прорастая десятками морщинистых хоботов с присосками на концах — белесыми и тошнотворными.

— Арбалетчики — залп!

Три десятка увесистых болтов прогудели в воздухе, густом и липком, похожем на овсяный кисель. Отчаянно взвизгнул фальшивый туман, корчась и извиваясь, отшатнулся прочь, втягивая мерзкие отростки.

— Плазматоры — огонь!

В космосе за бортом встало охристо-желтое зарево. Свет выедал глаза даже через фильтры «внешников», не позволяя увидеть, что стало с воронками,

— Доложить результаты стрельбы. Информация по классу атакующих флуктуаций — немедленно!

Судя по голосу, Тумидус с трудом сдерживал ярость.

«В самом деле, почему до сих пор нет данных о силах „противника“?!»

— Зафиксировано одиннадцать флуктуаций континуума класса 1C и 1G! Градации от третьей-минус до девятой-плюс! Одна уничтожена, двум нанесены повреждения, и они удаляются. Шесть идут на сближение по азимутам 0-7-11…

Что-либо уразуметь в последовавшей далее цифровой тарабарщине Лючано и не пытался. Это к гематрам, навигаторам и канонирам, а не к мирным невропастам!

— …три активные флуктуации класса S2! Градации от седьмой-минус до тринадцатой-плюс. Идут на полусвете. Время до контакта — шесть минут.

— Змеи, — хрипло охнул толстяк. — Молись, рванина…

— Молись хоть собственной заднице, только дело делай! — вызверился на него напарник, близкий к истерике. — Прорвемся! Всадник…