Кукольный домик (СИ)

— Могу палец тебе отрезать, чтоб было подтверждение моей реальности, — скривилась девочка. — Ты очень громко думаешь о Сёстрах. Ты и твои друзья.

И тут Микель понял, кто перед ним.

— Великая Адельгейда, — шлёпнулся он на колени, чувствуя себя мельче ничтожной песчинки. — Один вопрос у меня есть: правда ли то, что о тебе пишут твои хронисты, о Великая?

— Всё до единого слова правда, — хищно ухмыльнулась она. — Ты слышал Сестёр?

Микель сглотнул. Он был уверен, что если солжёт, то об этом узнают, а если скажет правду, то эта правда не понравится Владычице Алой Империи.

Вместо ответа алхимик лишь покачал головой и весь затрясся от напряжения.

— Значит ты всё делаешь в угоду им, — уверенно заявила девочка и вытерла нож о край белого платья.

Микель открыл глаза и ощутил тошноту. Всё стало ещё запутаннее.

Оси телеги скрипели.

Уве остался в Аэглир Лоэй, не став спорить с учителем — идеальный ученик, посланный судьбой.

Уильям придерживал вожжи и покрикивал на лошадей. Микель же сидел на краю телеги и не замечал ни ясного неба над головой, ни просохшей дороги под ногами. Перед его взором были стекающие капли крови. В какую игру он ввязался?

— А чего вы так резко рванули, господин алхимик? — спросил вдруг Уильям.

— А? — вышел из транса Микель. — Дело сверхсрочное в Анаторе у меня, — выкрикнул он, а под нос буркнул: — Хаос не прощает ошибок.

Солнце слепило, в голове гудело от напряжения, прохладный ветер ошпаривал кожу, холодил мочки. Неожиданные трели птиц раздражали, били по ушам. И оси телеги — они скрипели. Микель тяжело дышал, сжимая кулаки.

— Если я не слышал Сестёр, то поступаю в их угоду. А если бы услышал, мог бы я отказаться? А вдруг кто-то другой услышал и попытается меня остановить? Я ведь приношу Хаосу вред тем, что избавляюсь от его воплощения. Или всё же я делаю Хаосу услугу? Какую? Избавляя Хаос от Хаоса? Несуразица какая-то. Как раз в стиле Хаоса.

Микель откинулся на спину, глядя в бездонное и холодное, пустое утреннее небо. От мыслей становилось тошно, желудок сводила судорога тревоги, хотелось в туалет. Сомнения донимали. Он хотел быть уверенным, словно здоровенный валун: чтоб его нельзя было сдвинуть, чтоб однажды начав катиться, он бы докатился ровно до цели, сшибая всё на своём пути. Ощущал же он себя листиком: в Эрлоэну застрял, покружился вокруг идеи несметных богатств, время потратил, потом в АэглирЛоэй залетел и там застрял, кружась вокруг красивой женской попки.

И как лист на ветру он дрожал, раз за разом прогоняя у себя в голове, что он будет говорить гроссмейстеру-графу Кинуру, второму человеку после княгини Ради Натис.

— Здравствуйте, Кинур. У меня есть доказательство… Нет, у меня есть… Вы бы не хотели смерти Гарри?

— Нет, — ответит Кинур. И что тогда?

Тогда нужно так:

— У меня есть нечто, что Вас определённо заинтересует. Бумага, доказывающая, что Гарри не является человеком.

— И кто же он?

— Бессмертная сущность из Хаоса, способная уничтожить мир.

— А раз он бессмертный, то как с ним справиться?

Хороший вопрос. Может быть словить и заковать в цепи? Удержат ли цепи того, кто захватил Нуриен Юндил без помощи пиктограмм? Нужно избегать подобных вопросов. Может быть у служителя Беллатора есть пару козырей в рукаве. И вот Кинур спросит:

— И кто же он?

— Сущность из Хаоса, подвергающая мир опасности. Вот доказательства и моё экспертное мнение.

Кинур умеет читать?

Что за глупости!? Конечно граф умеет читать, он из благородных мужей.

Для него бумага, наверное, слишком сложная.

— Выглядит логично, благодарю Вас. Как эксперт, Вы возглавите корпус инквизиции и приведёте приговор в исполнение.

Какой приговор? Он ещё не сказал про приговор.

— Конечно же с такими тварями нужно разбираться быстро и жёстко, — сказал бы он вначале. — Кому как ни нам знать об этом?

Микель почувствовал, что руки его вспотели. Он перепроверил, с ним ли бумага. Он развернул её, ещё раз прочитал, увидел кривую букву, стал думать, что подумает про него господин граф, когда тоже заметит эту кривую букву, а ведь он обязательно заметит, тут Микель не сомневался.

Уильям достал из телеги заготовленные дрова, распалил костёр не сходя с тропы, прямо посреди дороги, достал флягу и, отхлебнув, уселся на чурку, глядя в огонь. Микель тоже смотрел в огонь, ёжась от ледяного ветра.

— Последние дуновения Тёмной ханты, — проронил Уильям. — Весна почти взяла своё.

Деревья постепенно распускали почки, а в хлевах во всю резвились маленькие багушки. Очередной круг жизни, как наверняка сказал бы бородатый и улыбающийся Агжан.

— Поделитесь тайной, что за дело у Вас в Анаторе, господин Алхимик.

— Дело… Очень важное дело, — отозвался Микель. — Нужно лишь совершить последний шаг. Миру угрожает опасность, а моя задача — эту опасность предотвратить.

Звучало по-детски.

Уильям пожал плечами:

— Большая ответственность — спасать мир.

— Вы что-то знаете про ответственность? — удивился Микель.

— Ну я ведь тоже не всегда был купцом. Моя история довольно печальна, — он оттянул ворот куртки и показал алую полосу от шрама на коже. — Это от верёвки, я пока головой вертел разодрал себе до мяса.