Кукук

— Ну, вот и хорошо. А крещение, Алёшенька, это чудо. Ты это сразу поймёшь. Когда оттуда обратно домой поедем, сердце у тебя радоваться будет. Это всегда так… Я тебе и библию привезла. Сейчас пойдём в дом, я тебе её покажу. Только это не подарок. Я в следующий свой приезд её заберу.

Библий она привезла две. Та, что досталась мне на недельку, была древним нечитабельным изданием с ятями. Я потом долго листал её, вдыхая запах страниц, опять-таки сырости и пыли. Эту книгу было приятно держать в руках. При всей её затёртости и потемневших страницах, впечатление она производила живого существа. Читать её я так и не взялся. Вторая библия была совершенно новой. Она почти целиком состояла из кичёвых картинок с подписями к ним. От количества цветов было сложно сфокусировать взгляд на мотиве. Её я закрыл на первых же страницах. Эту книгу Нина ценила, по всей видимости, больше своей родительской библии, т.к. не отважилась оставить её мне, забрала с собой.

— Я спрошу у батюшки, что надо будет взять с собой. Точно знаю, что чистое бельё и полотенце. Крестик я тебе уже купила.

Это был конец разговора. Из дома вышла бабушка и громко позвала: «Кушать!»

Мы вернулись из прогончика на участок и пошли домой. Нина пошла дальше то ли нашёптывать бабушке очередные семейные сплетни (её жизнь состояла из курсирования от одной сестры к другой), то ли делиться результатами нашей с ней беседы. Я сел завтракать. Затем ознакомился с книгами. Вскоре Нина уехала, оставив мне на этот раз красный червонец.

— Купи себе что-нибудь.

— Спасибо.

Что-то со мной было не так.

Впоследствии я начал её избегать, прятался. Когда же меня отловили, я сказал, что передумал, что не хочу, что мне это всё не нравится…

В результате меня не удалось покрестить. С комсомолом тоже не срослось. Я не смог зазубрить его прописные истины для «вступительного экзамена». А потом, во второй раз, просто не пошёл. Я уже гордился тем, что не такой как все. Больше гордиться было нечем. Разве что тем, что у меня дома были подпольным образом записанные кассеты «Битлз», о существовании которых знал далеко не каждый мой однокашник.

Квартира тёти Нины после её смерти достанется моему троюродному брату Лёше. Тот согласится спасти свою душу. И правильно сделает.

Я же погрязну в грехе уныния с вытекающей из него попыткой самоубийства.

Отделение А 4.1

…и пришёл я в отделение A4.1. И отвели меня в мою коморку. И была та комната на двоих. :) Мне досталась кровать у окна. Соседа ещё не было. О его существовании говорила смятая постель. Помещение маленькое, квадратное, кубообразное. Две кровати, две тумбочки, стол, два стула, шкаф, умывальник с зеркалом. Окно закрыто, батарея на максимум, спёртый запах. Это здание, в отличие от предыдущего,— старой постройки. Возможно, что запах из-за его ветхости. Я открыл окно, выключил отопление. Стал разбирать свою одежду. Шкаф поделён на две части. На одной, левой, наклеен номер 9, на другой — 10. Моя правая половина, т.к. в ней торчит ключ. На ключе — бирка с номером отделения и номером шкафа. Я отцепляю её и бросаю в тумбочку. Ключ цепляю к штанам. Инстинктивно открываю обе половинки. Слева груда полок, сваленных внизу, на которых лежит пара скомканных шмоток. Моя половина цивильная: полки на месте, вешалки даже есть. Перетаскиваю сюда свою одежду из рюкзака. Закрываю шкаф на ключ. Начинаю заполнять тумбочку.

Заходит сосед. На вид — дед, старик. Здороваемся. Он очень невнятно говорит. Я не смог распознать его имя. Фамилия красивая: Rosenberger. Наши фамилии написаны на табличках при входе в комнату. Он подходит к шкафу, открывает свою половину, смотрит на его содержимое, закрывает дверцу и запирает её на ключ.

Он: Алексей.

Пауза.

Он: Ты русский?

Я: Да.

Он: Do you speak English?

Хорошее начало.

Я: Нет. С немецким у меня лучше…

Он: Beautiful.

Я: Beautiful?

Он: Ja.

Пауза.

Он: Это словарь?

На моей тумбочке действительно лежит мой немецкий словарь.

Я: Да.

Он: Хорошо. Я тебе помогу с немецким, а ты меня научишь русскому.

Я: Договорились.

Он: Я знаю …

Я: Простите?!

Он: Мир.

Я: Я не понял.

Он: Космическая станция «Мир».

Я: А! Так её уже нет. Её затопили несколько лет назад.

Он: Да?!.

Садится за стол, достаёт записную книжку, пишет. Написав что-то, подходит ко мне, показывает: Твоё имя?

На листочке старческим подчерком: Alixz.

Я: Нет, не так.

Беру его ручку и пишу: Alexey.

Он мне под руку: Зачеркни то, где неправильно!

Жестами показывает, что ему надо записывать, иначе забудет.

Он подходит к окну, закрывает его, включает отопление. Придётся жить на его условиях. Я люблю прохладу и свежесть. Дед садится на свою кровать. Я замечаю, что всё его постельное бельё чем-то забрызгано. Он достаёт из тумбочки бутылку колы и пьёт. Скорей всего этой колой всё и испачкано. Он постоянно в движении: выходит из комнаты, возвращается, проверяет свою пижаму под одеялом, копошится в своей тумбочке, опять выходит, заходит, одевает куртку, уходит, возвращается, раздевается, садится за стол решать кроссворд.

Он: Как называется копия и-мейла?

Я: CCR.