Кукук

О! Это не подходит в вышеперечисленный список подарков свыше. Да это был противовес. И вы ушли в армию? Нет, зачем? Я стал скрываться. Не открывал дверь, когда ко мне приходили из военкомата, ночевал у будущей жены, у своих родителей… И так около года. И вас ни разу не поймали? Не проведали на работе? Нет. Это Россия. Правая рука не знает, что делает левая. [Потом я вспомню, как дурил службу социальной помощи и скажу, что здесь, в Германии обе руки также не ладят между собой.] И чем всё закончилось? В какой-то момент пришлось идти в военкомат и сказать, что у меня якобы больное сердце. Меня ещё от школы направляли на обследование, и с сердцем было действительно не всё в порядке. Военкомат отправил меня на проверку, которая никаких патологий не выявила. Родители организовали мне другую больницу. Там я пролежал жутко много времени, и врачи ничего не могли найти, за что можно было бы зацепиться и сделать фальшивое заключение. Пребывание там закончилось тем, что мне сделали тест на диабет. Я должен был выпить огромный стакан с порошком глюкозы и малым количеством воды. Чай я всегда пил без сахара, не любил сладкие жидкости. Такая масса сиропа меня чуть не убила. У меня брали пробу крови каждые четверть часа, и в результате я без приписок стал диабетиком. Вернее, я им не стал, но диагноз был — диабетик. Спасибо организму, что он на короткое время сошёл с ума и выдал ложный диагноз. С этой справкой я пошёл в военкомат. Там мне сказали, что в армию меня всё равно возьмут, только на облегченную должность, типа писаря. Пришлось моим родителям искать связи в военкомате. Они их нашли, и я был спасён. Больше об армии никогда не задумывался. Лишь стыдился, что не прошёл её «школу».

Однако когда начались эти проблемы, пришла закономерная мысль — уехать в эмиграцию. Мне с женой. У жены отец — еврей. Германия принимает еврейских переселенцев. Её родители сперва не хотели ехать. Но сказали нам, чтобы мы на всякий случай вписали и их имена в анкету. Вот. И пришло через год, когда моей армейской истории уже не суждено было случиться, приглашение. Добро пожаловать в Германию! Заграница тогда для большинства была сказкой — неким раем на земле. Но я к тому времени работал и хорошо зарабатывал. Особого желания уезжать уже не было. Однако, функцию локомотива взяли на себя родители жены. Им вдруг захотелось. Дело в том, что у моей сестры есть брат. Он меня младше на пару лет. Он психически болен. Очень тяжело. Шизофрения и что-то ещё вдобавок. В последнее время тёща, отчаявшись получить помощь у врачей, начала таскаться с сыном по знахаркам. Ясное дело, это тоже не помогало. Германия стала идеей фикс. Там лучше, там помогут. В результате один еврей, мой тесть, увёз с собой в Германию русскую жену, двух русских детей и совсем русского меня, правнука четырёх Иванов. Бабушка и дедушка по маминой линии: Антонина Ивановна и Павел Иванович, по отцовской линии: Людмила Ивановна и Серафим Иванович. «Один еврей увёз в эмиграцию четырёх русских» звучит для Фрау Брюнинг забавно.

Врач делает пометки на своей (моей) генограмме. Карандашом. Говорит, что позже сделает её аккуратнее. Записывает она ужасно много. Столбики с информацией начинают напоминать наклоном пизанскую башню. Строчки просачиваются между многочисленными блоками, упираются друг в друга. Весь лист схож с планом военных действий. Мне обещают потом отдать его на память. [Забудут отдать. К теме генограммы мы больше не вернёмся].

Грегор извиняется и уходит. Ему явно стало скучно.

Когда это было? Ганновер '96. Что было дальше? А дальше мы стали искать здесь рай и не нашли его. Было, конечно, много хорошего, но основополагающие вещи оказались нам недоступными. Думалось, что язык выучится за полгода и тут же найдётся работа. Не выучился, не нашлась. Денег от пособия было достаточно, но как-то под завязку. Потом 3 года я отработал на берлинскую студию. Опять безработный. Пошёл учиться. Закончил телевизионную школу. После неё работал лишь «по-чёрному» или по другим специальностям. Вечно был недоволен собой, пытался выучиться чему-то, что, как казалось, будет востребовано на рынке рабочей силы. Бился с компьютером. Когда уставал от упражнений — занимался выматывающим хобби. Жене эти мои самообучения казались развлечениями.

У меня очень плохая память. Чтобы что-то запомнить, я должен сотни раз проехаться по теме, тогда я ей овладеваю. Соответственно жуткая трата времени. На то, что у некоторых уходят дни, у меня уходили месяцы.