Кукук

За завтраком бездумно листаю телевизионную программку. На одной из страниц — реклама почтовых марок. «500 штук в подарок!». На картинке нахожу одну марку с портретом фюрера. Обращаю на этот факт внимание соседей по столу. Одна из женщин говорит, что у неё дома целая коллекция марок с Адольфом: Ваш Шталин был тоже не из ангелочков…

В коробке от рапидографов собралось 24 антидепрессантные таблетки. В последнюю неделю мне стало лучше. ЕСТЬ МЫСЛЬ ОТЧЕГО…

Давление стабилизировалось, утром легко просыпаюсь, появилась энергия — охотно бегаю по лестницам, перестал капать мочой в трусы.

Которую неделю уже работаю в типографии. Там очень смешная команда: малюсенькая старушка с детским телом, педик, толстый итальянец по имени Ариа (Звучит по-немецки как Arier = Ариец), через неделю сюда пришлют Шарлотту, и шеф. Увидев мою работоспособность, он спросил меня, не работал ли я раньше в печатном деле. Нет, не работал. Но тут же все процессы по плечу даже ребёнку. Это же не работа для головы, любой операции учишься за пару-тройку минут, далее — сплошной конвейер. О нет, далеко не все справляются с подобным трудом! Да, но мне-то что от этого? Ну, работаю я более качественно, чем прочие, быстрее их раз в двадцать, самостоятелен, от работы под предлогом покурить не отлыниваю. Какая такая польза от этого всего?! Я не понимаю смысл терапии. Вы работаете без стресса, у вас нет плана… Дак мне же наоборот нужен темп, нужно разнообразие… Иначе скучно. Я не могу выполнять механистическую работу. Т. е. могу, конечно, но до поры до времени, пока не отрежу себе пальцы на резаке, т. к. голова в процесс не вовлечена и гоняет отстранённые мысли.

Иду с почты, куда меня посылают из типографии, чтобы принести заказы на нашу продукцию. Это особое почтовое отделение находится на территории клиники. Туда часто заходят и врачи по своим делам. В двери сталкиваюсь со своим первым главврачом, тем что на Вуди Аллена похож.

— Добрый день.

— (удивлённо) Вы всё ещё здесь?!

— Ага…

Иду с пачкой бумаг в согнутой руке, впереди меня женщина, что-то бурчащая себе под нос. Она то и дело оглядывается на меня и начинает кричать: Не преследуйте меня! Зачем вы меня преследуете?! Я оборачиваюсь, позади меня никого нет. Преследователем, выходит, быть мне. Женщина убыстряет шаг и выкрикивает проклятия в мой адрес. Дойдя до 3-го отделения, она забегает в него и из двери кричит мне: Прекратите меня преследовать!!! Вы не мой врач!!!

Записали меня также на Kunstwerkstatt. Рисую картинки и объясняю терапевту, что нарисовал и почему. Среди пациентов — та женщина, чьи картины мне понравились в отделении 4.1. Теперь она рисует акварелью кору деревьев. Любое обращение к ней она воспринимает как агрессию и грубо огрызается. Её все побаиваются.

Здесь же я встретил Ралуку. Она ожила и с ней теперь можно общаться. Она не любит рисовать, хотя рисует очень интересно. Ей больше нравится болтать с пациентами по всяким пустякам. Она, как и дед Розенберг из 4-го отделения, многолетний клиент больницы, знает здесь всё наизусть. Занятия приелись, общение ещё нет. Фрау Диттмар, кунст-терапевт, пытается её уговорить что-либо сделать. Ралука тут же пускается в описание того, что ей хотелось бы нарисовать, какими красками, подражая какому художнику. Она болтает-болтает, болтает забавно и весело, но рисовать не начинает. Когда же её уже начинают «тыкать носом в лист бумаги», обложив красками, кисточками, банкой с водой, она просит разрешить ей сделать паузу и попить кофе. У фрау Диттмар опускаются руки…

Михаэль, которого я знаю по третьему отделению, рисующий километры абстракций, вместе с делом рассказывает практикантке о своих психозах. Однажды он очнулся в Риме…

— Стою перед фонтаном Дю Треви.

— И…

— Ну, т. е. я был у себя дома в Ганновере, а тут вдруг стою на улице Рима. Как я там очутился, я не помнил совершенно. В кошельке было достаточно денег, чтобы купить билет и вернуться назад в Германию.

— Не понимаю, как такое возможно.

— Я прилетел в Рим на самолёте, в кармане был билет.

— Но получается, что вы сами поехали в аэропорт, купили его…

— Да. И из аэропорта добрался в центр города. Но я этого вспомнить не смог. Провал в памяти.

— Удивительно.

— Хуже было в другой раз. Тогда я оказался в Париже. Была зима, и я был в одной рубашке, денег с собой не оказалось.

— Господи!

— Пришлось искать посольство, там мне дали денег на обратный билет.

— Без всяких проблем?

— Да, конечно, но я потом выплатил им всё обратно.

Михаэль — интеллектуал, поэтому-то его крышу и сносит в сторону великих городов.

Коллекции лучших работ пациентов нашей клиники мог бы, думается, позавидовать не один музей. Я регулярно наведываюсь в комнату, где она размещена, и выстаиваю там с четверть часа с чувством горькой зависти. Таких вещей мне не создать, я ещё не настолько свихнулся.

В очередной раз пересмотрел «Кукушку», а также «Making of» к ней.

Скачал из интернета текст романа Кизи. Улыбался, находя характерные для набивки текста ошибки. E-Book «Над кукушкиным гнездом» был именно набит вручную, а не отсканирован и распознан FineReader'ом.