Кукурузные человечки

— Я, Славик, — не промедлив ни секунды, ответил Кубик, — учусь у нее бодливости. У меня у самого характер мягкий, бодаться я не умею, и вот Манька мне в свободное время уроки дает. "Ты, говорит, хоть и с бородой, как козел, а ума-то у тебя мало. Ты, говорит, если что, башку-то наклони, мемекни погромче и сыпь вперед. С ног ворога столкни, а после еще и потопчи маненько. А рога, коли бог тебя обидел и не дал, найди где-нибудь и приставь чуть повыше ушов"…

— Ушей, — поправил Славик.

— Она говорит "ушов". "Чуть, говорит, повыше приставь ушей"…

— Ушов, — поправил Славик.

— Совсем ты меня сбил с панталыку! "В общем, говорит, вот здесь, — Кубик показал место на своем лбу, — прикрепи и с ними, говорит, и ходи, тогда тебя всяк бояться будет и мазню твою безобразную, безалаберную и самонадеянную будет всячески восхвалять" Вот для чего мне коза, Славик, и это, как всегда, самая последняя правда! Ну, каким добрым ветром тебя занесло?

(Славика, пока Кубик говорил, кто-то толкал сквозь сумку, и он подумал, что толкать мог только Питя).

Мальчик прошел через комнату, сел на стул рядом с диваном, а сумку поставил на колени..

— Мы к вам в гости, — повторил он.

— Вам, ваше Вовремя Приходительство, одного стула хватит? Или к соседке за табуретками слетать?

— Слетать за табуретками, — важно распорядился Славик. — Мы сюда не шутки пришли шутить.

— Сию минуту, Ваше Грусть-Тоска-Недопустительство-Скуку-К Черту Прогонительство! — Кубик вскочил с кровати и постучался в дверь, ведущую к Евдокимовне.

Через минуту он вернулся с двумя табуретками.

— Изволите на обе сесть, Ваше Новости-Сообщительство? — Кубик что-то уже заподозрил: очень уж бережно держал Славик сумку на коленях.

— Вот сюда их поставьте, — продолжал распоряжаться гость, — передо мной. — И водрузил сумку на сдвинутые табуретки.

Художник сел на диван.

— Дядя Витя, — сказал Славик обыкновенным голосом, — я к вам действительно не один пришел.

— А с кем же? Кого ты там, на крыльце, оставил? — спросил Кубик, взглянув на открытую дверь.

— А вот с кем!

Славик вжикнул молнией на сумке, бока ее опали и художник увидел шестерых маленьких человечков, щурящихся от света. Одни поправляли волосы, другие одергивали одежду. Питя полез за воротник — видать, что-то колючее попало под комбинезон. В общем, человечки шевелились, и никак нельзя было подумать, что это куклы. Вдобавок Пигорь чихнул.

— Будь здоров, — машинально произнес совершенно сбитый с толку художник.

— Спасибо, — прозвучал в ответ тоненький голос пришельца. Это было первое слово инопланетян в комнате художника.

— Поклянись, — вслед за Пигорем заговорил Питя, — поклянись, что не будешь перед нами выпендриваться!

Кубик опешил, но пообещал:

— Слово художника!

— Поклянись, что не будешь считать, что ты умнее нас во сто раз! — продолжал Питя.

— Не считаю, что я вас умнее, друзья, — ответил хозяин комнаты тоже в рифму. Он подумал, наверно, что с маленькими человечками именно так нужно разговаривать — в рифму. Кубик как замер, увидев пришельцев, так до сих пор и не шевелился. Только борода у него дергалась, как у театральной куклы на сцене, когда он говорил. — А с чего ты взял, что я буду выпендриваться?

— Ты же взрослый. — Питя взял этот международный разговор на себя.

— Ну и что? — ответил художник. — Случается, что и взрослые не выпендриваются. Представь себе, что это как раз тот счастливый случай.

— Мы еще посмотрим, счастливый или нет, — придрался к слову Питя. — Хочешь знать, кто мы?

— Хочу. Славик мне чуть-чуть о вас рассказывал, но я не очень-то ему верил.

— Славик молодец. Мы — с другой планеты. С далекой-далекой. Она называется Кукурбита. Наш корабль спрятан там, — Питя показал пальцем на дверь. — И мы изучаем вашу планету. Прилетели знакомиться.

— Милости просим, — сказал художник.

— У нас к тебе вопрос…

Но тут Питю перебил Грипа. Он перелез через край сумки и встал на табуретке прямо, как посол.

— У нас к вам вопрос, — исправил он Питино "ты". — Но может, вам хочется спросить о чем-нибудь у нас?

— Вероятно, да, — неуверенно произнес Кубик. — То есть я хотел сказать: конечно. Конечно, у меня к вам должны быть вопросы. Только я пока не знаю, какие. — Художник почесал голову. — Впрочем, один уже есть. Откуда вы знаете слово "выпендриваться"?

— Нам подарил его Славик, — ответил вместо Грипы Питя. — Мы возьмем его на свою планету. Во словечко! — Питя показал большой палец.

— Тогда можно еще один вопрос?

— Давай.

— Вы… дети?

— Да, — коротко ответил Грипа.

— А где ваши взрослые?

— Они остались дома.

— Дом — это где? На корабле или на планете?

— На планете.

— Только ты не думай, — вмешался в разговор Питя, — что тут же должен взять над нами опеку. Ты сам по себе, мы сами по себе.

— А какой вопрос вы хотели мне задать?

Грипа на этот раз опередил Питю:

— Вы, конечно, хорошо знаете вашу планету?

Художник не то чтобы кивнул, он наклонил голову, но при этом поднял правое плечо. И означало это, если перевести на язык слов: "вроде бы да…", или: "вообще-то должен…", или: "кое-что я, естественно, знаю…"

— Куда нам нужно непременно слетать? Что мы должны посмотреть на Земле?