Кукурузный мёд (сборник)

Недовольство населения Молдавии всякого рода интеллектуальной деятельностью назревало медленно, но неотвратимо. Словно виноград на лозе, наливался трудовой молдавский народ ненавистью и яростью против всяких мудаков, которые копошились в своих книжках, в то время, как страна терпела страшные лишения. Двенадцать Молдо-Приднестровских войн не оставили от страны камня на камне. Молдаване ютились в землянках, и их дети спорили с бродячими собаками за право посрать на улице. Продукты в страну сбрасывали с вертолетов гуманитарных миссий. За пачку риса можно было устроить заказное убийство, за литр масла женщины отдавали детей и отказывались от родителей… А за мешок гречки молдавское село Калараш оттрахало в задницу памятник Ленину на потеху телевизионной группе из Москвы, с НТВ, для скандальной программы «Максимум».

Эпидемии чумы, тифа и дизентерии косили страну, несмотря на иконки Евросоюза, развешанные по всем углам, которые теперь были вместо туалетов. Само собой, недовольство зрело. Кто-то да был виноват в том, что случилось.

И это оказались интеллигенты сраные!

Простые люди с ненавистью косились на всяких мудил с ихними книжками, сжимали окровавленные кулаки, шептали «недолго вам, бляди, осталось-то». Как всегда, правительство и особенно чуткие интеллигенты Молдавии, почуяв, откуда ветер дует, приняло меры. Поэт Коля Дабижа стал ходить по Кишиневу в костюме охотника за бродячими собаками, говорил, что книги это изобретение дьявола, и что для того, чтобы жить как в Европе, достаточно пихаться в жопу, жить в смирении, и молиться семь раз в день. Поэт Гриша Виеру публично сжег все свои книги, но большого костра не получилось, потому что книга была одна. Не пережил этого Гриша, утопился, потому что в глубине души верил, будто его детское стихотворение «Ты песда и я песда, вместе мы песда-да-да-да-да» достойно Нобелевской премии… И жил верой в то, что получит ее…

Народ, поддавшись на провокации и призывы, пошел громить Академию Наук и Союз писателей Молдавии. К счастью, попавшийся им на пути академик объяснил, что наукой в Академии Наук Молдавии сроду никто не занимался, и книг в Союзе писателей никто не писал. Так что народ побратался со своими бывшими интеллектуалами, и бросился громить библиотеки. Лоринков, служивший в одной из них, мучительно застонал, вспомнив, как из книг вырывали страницы за страницей, как прокалывали в обложках дыры…

– Маркес муяркес, – смеялся комиссар.

– Апдайк шмапдайк, – кричал он.

И быдло танцевало около костров с книгами… На комиссаре были надеты крест-накрест две ленты цвета национального флага Молдавии. На одной было написано «Выпускник-2010», на другой «От скорбящего коллектива». Комиссар был подозрительно гладко выбрит, и Лоринков признал в нем главу местного районного совета культуры по фамилии Валериу Реница.

– Как же так?! – крикнул ему Лоринков.

– Вы же сами… – крикнул он.

– Надо быть ближе к народу, – сказал комиссар виновато.

После чего подобрал с земли книгу Хеллера и швырнул в огонь. «Портрет художника в старости», подумал, страдая, Лоринков. С другой стороны, херня же, подумал он. Но потом увидел, что горит «Вообрази себе картину». Кровь бросилась Лоринкову в голову, глаза застила тьма… Когда он очнулся, то увидел себя словно со стороны. Сидел он на груди комиссара, и вырывал из нее сердце руками. Причем, у него получалось……

после погромов, расстрелов и публичных казней всех интеллигентов – в которые, в конце концов, стали зачислять всех, кто умел читать и считать до пяти, – в Молдавии начались чистки на предприятиях. Ну, на двух оставшихся: кожевенном заводе, где обрабатывали шкуры бродячих собак и расстрелянных интеллигентов, и на фабрике по производству презервативов из собачьих кишок. Враги государства были также изобличены в единственном вузе страны, в Институте проститутских девиц, готовившем кадры для лучших борделей Европы. Оказалось, – передавали в очередях шепотом, – что даже преподаватели института были замешаны в… чтении. Причем слово «чтение» не произносилось, потому что оно было уже под государственным запретом, и за него давали 15 лет концентрационного лагеря в Касауцах.

Единственным интеллектуальным развлечением Молдавии осталось шоу «Лотто-миллион» и электронная игра «Волк и яйца», в которой волк должен был вылизать себе яйца за энное количество времени. Сам Лоринков эту игру не застал, потому что к тому времени находился в концентрационном лагере для Бывших. Там его пытались отучить читать побоями и тяжелым физическим трудом. Соседом поручика по койке в бараке оказался будущий штабс-капитан Интеллектуальной армии, бывший писатель Василий Ерну. Поручик и штабс-капитан много времени провели в спорах…

– Пока псевдо-интеллектуалы типа вас, Ерну, издавали никому на хер не нужные книжки с Микки Маусами на обложке,.. – ядовито говорил Лоринков.

–.. в Молдавии назревал взрыв, – говорил он.

– Надо было учить детей читать, надо было нести просвещение в массы, – говорил он.