Кукушка

— Хорошо, хорошо. — Поэт выставил ладони. — Успокойтесь. Просто я хочу, чтоб вы поняли: когда идёт война, нельзя оставаться нейтральным. Человек, которого не интересует политика, — дурак. Клааса Гербрандса заживо сожгли в Амстердаме за то, что он десять лет назад слушал проповеди Менно... Я бы выбрал третью сторону, но где ж её взять? Реформаты не лучше католиков, но, по крайней мере, они только начали, они живые, и поэтому всегда есть шанс сделать учение лучше. И они любят свою страну. Этот кузнец, Проспер ван Рис, когда-то спас меня от испанцев, когда я читал на улицах Гроциуса... Кстати — Гроциус! Вам в Сицилии не попадался его «Адам изгнанный»? Нет? Жаль. Изумительная книга! Так вот, ван Рис посчитал, что я могу быть полезным их делу. Я согласился. Не самый плохой выбор. И когда я вчера увидел, как вы там, на площади, попали в заварушку, я решил: почему бы и нет? Вы тоже можете быть на моей стороне. Путешествуйте дальше, веселите простых фламандцев. Всё, что плохо для испанцев, хорошо для нас. Я просто так подумал. Подчинился прихоти, Надавал по сопатке нищему, который хапнул ваши вещи, отобрал, что смог, обратно, пришёл к вам и предложил помощь, Вот и всё. Можете мне не верить, но стражники и впрямь собирались вас искать — я не врал, я слышал, как они говорили об этом.

— Что мне придётся делать?

— Не «мне», а «нам».

— Что? Кому это «нам»?

Поэт сел поудобнее, потянул к себе бутылку и разлил остатки вина по кружкам.

— Ещё недавно, — сказал он, — у нас было достаточно людей, доставлявших деньги, оружие и послания мятежным городам, но в последнее время их стали отлавливать люди Альбы и наместников. Мы потеряли не один десяток ходоков, Многие просто пропали, мы даже не знаем, что с ними, где они — убиты, сгинули в застенках или сгорели на кострах. Группы пилигримов перетряхивают десять раз на дню, не щадят даже слепцов и прокажённых, а одиночки больше не проходят — там и тут на дорогах бесчинствуют разбойники и банды мародёров. Даже каналы стали небезопасны.

— Я вас не понимаю. К чему вы клоните? Вы только вчера говорили о морских гёзах! Вы врали?

— Не во все же города можно попасть по морю! На купцов и торговцев рассчитывать не приходится — мало среди них лояльных к повстанцам, их легко перекупить, почти у всех есть семьи и дома, которые они боятся потерять, за каждым наблюдает гильдия, не говоря уж о посредниках... Короче, это невозможно, Мы давно ждём подходящего случая. Я уже полторы недели, как дурак, болтаюсь на пристанях. Я видел ваш приезд, даже помогал сгружать вещи, хотя вы, наверное, тогда меня не запомнили.

— Merda, — не сдержавшись, выругался кукольник, достал платок и вытер лоб. — Вы, пронырливый, самоуверенный...

— Не ругайтесь: это вам не к лицу, — сделал замечание поэт. — Вы выглядите солидно, как настоящий учёный или не слишком удачливый делец, умеете говорить, да ещё вдобавок итальянец. Читаете, очками пользуетесь — сразу видно, что не из простых. Вы — то, что нам надо. Да и дети вызывают у досмотрщиков доверие. Особенно мальчик с девочкой. Особенно, если они не беспризорные.

— Короче, вы хотите, чтобы я поехал к вашим друзьям-мятежникам? И рисковал своей жизнью и жизнью этих невинных созданий? — Карл Барба махнул платком в сторону кровати. — Жестоко с вашей стороны, господин рифмач, вы не находите? Я решительно отказываюсь и ухожу при первой возможности. Per Bacco, хороша помощь! Мне такая помощь не нужна. Спасибо за ночлег и за вино, но я как-нибудь сам справлюсь со своими бедами.

— Ба! Да пожалуйста! — воскликнул поэт. Дверь открыта, вас никто не держит. Можете возвращаться в гостиницу, можете идти в другую, можете дать ещё одно представление. Или два. Если успеете. Не забывайте, где находитесь. Мы в Брюгге, а это оплот Короны во Фландрии. Мне даже интересно, сколько вы протянете, пока вас не сцапают.

— Сцапают? Que significa «сцапают»?

— Поймают, — доходчиво объяснил Йост и изобразил рукой «хапец». Потом взял свою кружку, откинулся спиной к стене и вытянул ноги. — Нам-то что — мы всё равно сделаем своё дело. А вот что будет с вами и вашими «невинными созданиями», я не знаю. Я предлагаю сделку. Рискованную, но, по крайней мере, честную. Мы помогаем вам выбраться из города, вы доставляете груз и письма по назначению. Дальше наши пути разойдутся.

— Dementi... — устало констатировал бородач. — Да вы соображаете, что говорите? Это что же получается? Куда я поеду один, в такое время, с детьми и с золотом, по дорогам, на которых, вы сами сказали, мародёры и разбойники? Вы с ума сошли!

— Ну почему же один, — пожал плечами поэт. — Мы дадим вам сопровождающих.

— И кто они? Наёмники? Контрабандисты? Гёзы?

— Да как сказать... Всего понемногу и вишенка сверху. Это гистрионы. Труппа музыкантов.

— Труппа музыкантов?! — растерялся кукольник. — Вы хотите послать меня везти оружие и золото с охраной из бродячих менестрелей? Incredibile!